Александр Золотая Грива 2 (СИ)

Отныне Зина обслуживала только очень состоятельных клиентов, не забывая, впрочем, своего благодетеля. А потом хозяин борделя внезапно умер. После скоропостижной кончины девочка обнаружила бумаги, в которых она объявлялась наследницей всего. Кто-то пытался протестовать, но когда недовольных нашли порубанных на куски, протесты как обрезало. Здоровенные молодцы охранники только весело ухмылялись. Потом были ещё браки и ещё, пока очаровательная Зина не стала владелицей едва ли не всех Константинопольских борделей и постоялых дворов. На неё работали сотни бандитов и контрабандистов. Многие и не подозревали, что на самом деле ими управляет шестнадцатилетняя девчонка. Последний брак с престарелым любителем молоденьких девушек оказался противным даже с точки зрения неразборчивой Зины, но зато самым выгодным. Молодая вдова унаследовала не только деньги и недвижимость в столице, но и титул аристократки. Отныне знатной красавице по имени Зина – как у императрицы! – не хватало только настоящего мужа – знатного, молодого и богатого. После недолгого совещания с мамой, а мама Зины, старая проститутка Клипа, всегда была рядом с единственной дочерью, помогала ей советами и, по совместительству, охраняла, выбор пал на единственного сына могущественного и богатейшего вельможи империи по имени Марк. Обе женщины были настолько уверены в успехе задуманного, что презрительный отказ Марка буквально обескуражил. Они тогда ещё не знали, что Марк унаследовал лучшие качества отца – ум, рассудительность и волю. Выросший в среде столичной знати, он прекрасно знал цену и себе и окружающим. Каждая из претенденток на сердце проходила тщательную проверку – здорова ли, чём болела в детстве, чём болели родственники, какая наследственность, прочно ли материальное положение и так далее… Дочь проститутки отвергли сразу, грубо и презрительно, как простолюдинку, вздумавшую всунуть кирзовое немытое рыло в благородное семейство.

– Ты не представляешь, ублюдок, как мне было трудно выжидать подходящего момента! – прерывающимся от ненависти хриплым голосом бормотала Зина. – Я ведь не просто хотела примитивного убийства, не-ет! Я хотела мести! И вот нужное событие происходит – Марка отправляют в Северную Африку, в армию. Сколько сил я потратила на то, что бы разыскать викингов и уговорить их убить Марка, а сколько золота отдала? Да ты и тысячной доли той горы золота не видал за всю свою свинячью жизнь! Но тупорылые скандинавы струсили. Они ждали, пока всё не сделают арабы и только в конце боя вмешались, что бы добить раненого Марка. И тут ничего не вышло!!! – завизжала разозлённая воспоминаниями Зина. – Он удрал!

Мамаша торопливо плеснула какой-то жидкости в хрустальный стакан, подала. Коралловый ротик приоткрылся, белоснежные зубки сжались на хрустале, как на горле лютого врага – Зина трудно отпила глоток, успокоилась. Мать нежно вырвала из скрюченных пальчиков стакан, пронзительно чёрные глазки злобно уставились на Александра. Он осторожно потянул носом воздух, почувствовал знакомый запах отвара сон-травы. Здесь это зелье называется каким-то мудрёным латинским словом, не запомнишь. Зина несколько секунд сидит молча, пальцы нервно мнут складки платья. Чёрные глаза почти выкатились из орбит, ещё сильнее скосились. "Да она сумасшедшая! – подумал Александр, – припадочная психованная, а то и вовсе бесноватая!» Ему вдруг показалось, что вокруг головы Зины обёрнута не коса, а жёлтая песчаная змея, хвост и тело снаружи, голова внутри, пожирает мозг.

– … я почти было успокоилась, когда узнала, что Марк пропал в пустыне, – снова послышался голос Зины, – но тут появился ты. Не то благородный дурак, не то искатель приключений и сокровищ. Ты не просто вернул моего злейшего врага… Ты вернул его к славе и богатству вместе с любимой красавицей женой. Ты возродил этот проклятый род! Тебе нет прощения!!!

Александр слушал заторможённое бормотание Зины и ему вдруг захотелось… пошутить! Медленно склонил голову на грудь, словно засыпая и, улучив момент, когда в голосе Зины зазвучали горестные нотки, громко, с всхлипыванием и присвистом, всхрапнул! В каменном мешке камеры звук получился такой, словно кабан размером с гору хрюкнул.

– Ах! – как ни в чём ни бывало произнёс Александр, широко раскрывая синие глаза, – я, кажется, вздремнул? Извиняюся!

От такой наглости Зина обмерла. Страшно белеет лицо, чёрные глаза на белом кажутся дырами в преисподнюю. Медленно, словно оживающий труп, встает. Скрюченные пальцы вырывают саблю из рук матери. Александр насмешливо приподнимает бровь.

– Напрасно шутишь, – замороженно растягивая слова, прошептала Зина, – лезвие намазано ядом. Одно прикосновение – и всё. А ты почти голый, не заметил?

Александр насторожился. Только сейчас обратил внимание, что лезвие вымазано чём-то жёлто-зелёным. А он действительно почти голый, если не считать коротких, чуть ниже колен, штанов.

– Ни один яд не действует сразу, – неуверенно ответил он, – я многое успею до смерти…