Александра

И там же упрашивал не об исключении из партии, а восстановить авторитет, утраченный после снятия его с партийных должностей:

— Я остро переживаю случившееся и прошу конференцию отменить решение Пленума по этому вопросу. Если сочтёте возможным отменить, тем самым реабилитируете меня в глазах коммунистов.

Вот как пёкся о себе в партийных рядах два года назад. Да что там два?

Год назад на митинге в Лужниках беспокоился об авторитете партии, требовал проведения внеочередного двадцать восьмого съезда, чтобы переизбрать состав Политбюро. Так вот же он этот съезд. Требуй перевыборов. Борись за чистоту рядов партии. Ведь убрали уже из состава руководства главного врага Лигачёва.

Ан нет. Понял, что тут лидерство захватить самому не удалось. Вот и расстался с партией, призвав своим примером других сделать то же самое, решив для себя подобраться к Олимпу власти с другой стороны, так сказать, с чёрного хода, чтоб не сразу заметили.

Но Горбачёв тоже не лыком шит — плетёт свою паутину, расставляет свои капканы. Видит, что замышляет Ельцин, понял, что не захотел он идти с ним в одной упряжке, а точит нож за спиной, и стал готовиться к борьбе с предавшим его соратником, которого сам же вытаскивал из сибирской глубинки, надеясь на верноподданническую преданность.

Прежде всего, решил он, что спасение его самого в президентстве. Раз партийная власть успешно чахнет под его руководством, то нужно закрепиться в должности Президента страны, которой никогда здесь не было, но будет, коли нужно. Никто в стране не понимал, для чего нужен президент, но на внеочередном третьем съезде народных депутатов СССР 13 марта Горбачёва провозглашают в новой ипостаси, исходя из простой народной мысли: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Хочется Горбачёву называться президентом и чёрт с ним, пусть зовётся так, только сделай же что-нибудь хорошее для людей.

Но у президента теперь иная мысль: как усидеть на новом троне. Нужна новая команда, чтоб не подвела в нужный момент. Для этого пришлось подыскивать себе близких людей не по силе духа, а по слабости характера, то есть таких, кто не смогут претендовать на популярность в народе, а, стало быть, не станут лидерами в своих интересах, подобно Ельцину. Второго такого промаха допускать Горбачёв не мог. Поэтому много сил пришлось потратить на четвёртом съезде депутатов трудящихся, чтобы вице-президентом избрали не того, с кем согласилось бы большинство, а именно Янаева, который уж точно не претендовал на популярность.

Пришлось вкладывать много энергии в представление кандидатуры:

— Я представляю так, что в обязанности моего заместителя будет входить широкий круг вопросов… И в связи с этим товарищ Янаев, будучи опытным политиком, как нельзя лучше подходит к тому, чтобы рекомендовать его на этот пост. Те, кто с ним в последние годы соприкасался, очевидно, согласятся со мной, что это человек, который уже сложился, что он зрелый политик, хорошо ориентируется в политических вопросах, человек с твёрдыми принципами, активный сторонник перестройки и активный её участник. Надеюсь, что съезд поддержит моё предложение и окажет доверие, избрав моим заместителем товарища Янаева.

Но Горбачёву теперь не подчинялись, как пять лет назад, и попросили предложить несколько кандидатур для выбора, на что он ответил, жёстко делая упор на своё право выбора, а не съезда:

— Я могу сказать, что в данном случае такая постановка вопроса не может считаться правильной и приемлемой. Такие требования ко мне и тем более какой-то нажим на съезд, думаю, неправомерны. Речь идёт о том, что на этом посту должен быть человек, которого выбирает и называет Президент. И было бы даже странно, если бы Президент вышел и начал сейчас перед вами рассуждать: я, мол, не знаю, давайте поговорим, хороших людей много. Давайте вносить предложения, сказали бы мне, делайте ваш выбор. Я делаю выбор. Прошу это рассматривать как моё конституционное право, а также как то, что идёт процесс формирования команды Президента, которому придётся отвечать за всё, что она берёт на себя.

Попросили пояснить, по каким критериям делался такой выбор. Горбачёв, объяснял, не сдавая своих позиций:

— Я, кажется, уже сказал. Первое — это зрелый политик, способный участвовать в обсуждении и принятии важных, крупных решений государственного масштаба. Для этого он подготовлен. Второе — это человек, который знает направления внутренней политики и основательно знаком с направлениями внешней политики. Третье — это человек, который привержен политике перестройки, обновлению нашего общества. По-моему, о нём достаточно сказано. Ещё я ценю в товарище Янаеве умение вести диалог, общаться, слушать других. Это его сильная сторона.

И вот тут был задан вопрос, который очень скоро обрёл огромное значение.

— Мы все ходим под Богом, все смертные. Скажите, пожалуйста, видите ли вы товарища Янаева на посту Президента, своим преемником?

Горбачёв ответил на этот хитрый вопрос так же хитро уклончиво, хотя истинный ответ тоже знал, но не мог высказывать, предрешая будущие события: