Александра Федоровна

лице устанавливалась связь с народом непосредственно, помимо придворной олигархии. Самодержавие таким образом пыталось освободиться от самого себя. Эта безнадежная попытка могла привести только к самоуничтожению. Революция вскоре подтвердила такой вывод... Во всяком случае, на Распутине можно было демонстрировать свое 'народолюбие. Весь он — в сапогах бутылками, в рубахе«на выпуск, ремешком подпоясанный, с бородой запущенной, подлинный посланец русской деревни, да еще чудесным образом наделенный даром провиденья, — весь он был для царицы живым свидетельством народной основы самодержавия. В этом чудовищном извращейии идеологии умирающего режима сказалась его обреченность.

Распутин не порывал со своим селом Покровским, и время от времени, когда его подвиги отдавали скандалом, бъЩал даже насильно туда водворяем; чинов не имел, сана не добивался (хотя мог бы унизить официальную церковь и до такой степени), к власти непосредственно не стремился и только ревниво охранял доступ свой ко дворцу. Эта «бескорыстная» преданность царской семье, самобытная, самопроизвольная, не служба, как у .всех прочих придворных и «негодяев-министров», а служение — это разве не могло вызвать в сознании Александры Федоровны представлений о возвышенной миссии Распутина? Она верила в его чудодейственную силу, не сомневалась в божественном его озарении и, мало того, приписывала особое значение его появлению во дворце. «Бог для чего же нибудь послал его нам» -г- пишет она царю. Нужно было питать к кому-то иному больше доверия, и как раз к такому человеку, который был бы способен поколебать веру в Распутина, для того, чтобы царица отказалась от соблазна принять руку помощи «посланника божьего». Но таких людей не было на виду Александры Федоровны, и она гнала прочь всякие «клеветнические» выпады против «святого старца». Наоборот, не было более легкого способа скомпрометировать себя в глазах царицы, как выразить сомнение в чистоте его намерений. Вера в Распутина не терпела ни малейшего колебания. Она или могла существовать, как абсолют, или вообще должна была исчезнуть.

Распутин был источником всего благого — жизни, радости, здоровья, силы и успеха.

«Сегодня солнечный день. Должно-быть, Он приехал» — отмечает у себя царица.

«Алексей скоро поправился теперь, раз что наш Друг его видел» Как высоко должна была Александра Федоровна ценить близость Распутина, если один взор его уже приносит исцеление.

Распутин никогда не ошибается, ибо им руководит высшая сила; поэтому «очень важно, что мы имеем не только его молитвы, но и его совет» — умозаключает царица. А советы клонились главным образом к тому, чтобы устранить из поля зрения, обезвредить явных и тайных врагов «провидца», другими словами, содействовать укреплению-власти царя, отвратить все козни и злоумышления, которые подстерегают на каждом шагу. Царица неустанно напоминала мужу, что «его интерес и интерес России лежат близко к сердцу Распутина». Важно лишь обращать больше внимание на слова «друга», ибо они всегда имеют серьезный смысл и по пустому не произносятся. Она не допускала критики его предначертаний. В каком-то оцепенении подчинялась она всем указаниям Распутина. Его воля — закон. Послушание — высший принцип поведения. Награда не замедлит наступить. Распутин умел на своем народно-церковном диалекте увлекательно говорить о награде и покорял царицу. «Бог имя твое прославит за ласкоту и за подвиг твой» ийи: «увенчайтесь земным благом, небесным венцом» ... Часто он успокаивал ее словами утешения и магически снимал тревогу. «Господь увидел твой слезы и услышал твой молитвы. Не сокрушайся боДее»...

Не терять из виду Распутина, не оставаться без ёго заступничества ^гред богом, не делать ничего вопреки его воле и намерениям — вот к чему в конечном итоге свелась вся мудрость жизни Александры Федоровны. Она ©ся уставилась в одну точку, раковым образом сосредоточилась В одном пункте и все устремления свои перевязала одним узлом. Распутин..— судьба! Обвела себя магическим круТом и глядела застывшим взором, как бьются враждебные силы за чертой круга, тянутся к ней, чтобы погубить, но не могут переступить через волю ее хранителя. И было ясно, что, если есть субъективная уверенность/ в своей правоте, сила сопротивления, воля к жизни, Настойчивость в решениях, система власти и управления, то всё это приведено к некоему единству, в центре которого стоит зловещая фигура тобольского ведуна, мд-тилыцика российского самодержавия.

Грянул выстрел в Юсуповском дворце ... Распутин пал от руки дворцовых заговорщиков. «Божественный промысел» изменил ему; он был бессилен провидеть свой собственный конец. Магический круг разорван. Рушилась вся система жизни___ Оборвалась сама жизнь ... Сразу ри

нулись вперед все противоречия. Обнажилось одиночество, душевная глухота, изломанная воля. Трон ждал первого толчка, чтобы рухнуть и похот ронить под своими обломками царицу Александру Федоровну.