Александра Коллонтай — дипломат и куртизанка

Выслушав приказ, Дыбенко не дрогнул ни единым мускулом.

Кош был явно обозлён стойкостью своего врага.

   — Однако из Берлина пришло распоряжение обменять вас на наших пленных генералов, — раздражённо бросил он.

Через неделю Дыбенко был в Москве. Когда он зашёл в гостиницу «Националь», где теперь жили высшие советские ответственные работники, с Александрой началась истерика.

   — Это, конечно, ты, — прохрипел Дыбенко, но голос его оборвался. Он глубоко вздохнул и почти шёпотом произнёс: — Это, конечно, ты использовала свои связи в Москве и Берлине для моего освобождения...

У Александры не было сил ответить ему, она лишь опустила покрасневшие от слёз веки. И снова судьба разлучила их. 18 ноября 1918 года Дыбенко вступил в должность командира Седьмого Сумского полка и в тот же день приступил к боевым действиям. Александра в это время проводила в Москве Первый Всероссийский съезд работниц и крестьянок. За всё время Гражданской войны им довелось быть вместе только несколько месяцев, когда Дыбенко командовал дивизией Южного фронта, действовавшего на Украине против Врангеля, а Александра возглавляла политотдел этой дивизии.

Победоносно завершив Гражданскую войну, рабоче-крестьянское государство приступило к социалистическому строительству.

С осени 1920 года Александра и Павел опять вместе. Дыбенко поступил в Академию Красной Армии. Александра ещё с осени 1919 года — после смерти Инессы Арманд от холеры в городе Нальчике — возглавила отдел ЦК по работе среди женщин.

Нелегко давалась Павлу учёба, ведь за плечами у него была только начальная школа. Терпеливое сидение за учебниками и конспектами было не в его характере.

Он начал пить.

Понимая, как трудно ему привыкать к новой жизни, Александра молча сносила пьяную брань, возилась с ним ночью, как с беспомощным младенцем (хоть и любимый человек, а всё же было гадливо), но благодарности или сожаления о случившемся от него не слышала.

После работы домой Александру уже не тянуло. Да и в женотделе работы действительно было по горло. Надо было организовать отборные силы женского пролетариата Москвы и Петрограда для переброски в отсталые районы страны. Уровень сознательности был ещё очень низок. Даже среди партийцев многие не понимали смысла создания женотделов. Приходилось разъяснять, что созданы они не для того, чтобы отделить женщин от мужчин, а для того, чтобы ещё теснее спаять, сковать рабочего и работницу в общей созидательной строительной работе, в совместной и решительной борьбе с врагами трудового народа.

Вернувшись как-то усталая с заседания межведомственной комиссии по борьбе с проституцией, Александра в ожидании мужа незаметно задремала.

Вздрогнула от звонка. В дверях стоял Павел с молодой стройной женщиной.

— Пусти, Александра, — заплетающимся языком произнёс он, — подружку привёл. Не взыщи! Чем я хуже других! Веселиться будем. А ты не мешай!

Александра впустила их в спальню, а сама легла в гостиной на диване. Её трясло, как в лихорадке. Она с головой накрылась одеялом, стараясь ничего не слышать, не знать, не чувствовать.

Под утро, вконец измученная, она задремала и тут же проснулась от страха опоздать на работу. Когда зашла на кухню, чтобы растопить плиту, не сразу и заметила, что на табуретке возле окна сидела «подружка» Павла и тихо плакала. Длинные светлые волосы красиво ниспадали с её плеч. Девушка подняла глаза, и Александра увидела в них такое горе, что сама испугалась.

   — Простите, что я в ваш дом пришла. Я не знала, что он не один живёт... Мне это очень, очень тяжело.

   — Вы его любите?

Девушка удивлённо взглянула на Александру.

   — Мы в первый раз вчера встретились. Просто он обещал хорошо заплатить. А для меня теперь всё равно с кем, лишь бы за деньги, — выкрикнула она и опять разрыдалась.

   — Да не расстраивайтесь вы так. — Александра слегка коснулась её плеча.

   — Ведь я с аттестатом... Хорошо училась, — продолжала девушка, ломая руки. — Год проработала секретаршей в тресте, а три месяца назад сократили. Всё продала, голодала. Без квартиры осталась. Мать пишет, что тоже с голоду умирает. Вот я и пошла на улицу. Теперь вот одета, сыта и матери деньги высылаю... Неужели так и пойти на дно? — Девушка заглянула Александре в глаза. — Ведь мне всего девятнадцать лет...

От жалости у Александры разрывалось сердце.

   — А он с вами расплатился?

Девушка покраснела.

   — Нет, нет. Денег я не возьму. После такого разговора с вами...

Они вместе растопили плиту, заварили кофе. Александра тоже рассказала ей про своё горе. Потом вдруг девушка заторопилась уходить. Было видно, что она не хочет столкнуться с Павлом.

Они вышли вместе. Долго гуляли, сели на скамейку в сквере и всё говорили.

Александра всё же убедила её взять деньги. Сказала, что это только в долг. Вернёт, когда устроится на работу, а с работой Александра ей поможет, обязательно поможет...

После этого случая её чувство к Павлу умерло. Как он, большевик, мог пользоваться безвыходным положением женщины? Вместо того чтобы помочь безработному товарищу, он его покупал, покупал его тело для своего удовлетворения!