Александра - наказание Господне

Саша, как и любая девушка, много думала об этом. Сотни раз вместе с Серафимой они смеялись над знакомыми барышнями, которые днем и ночью грезили о мужских объятиях и поцелуях, осуждали их, но все потому, что сами никогда не целовались! Почему же сейчас она осмелилась на сей дерзкий поступок – поцеловать вдруг человека, который не ведает о ее любви, и самое постыдное то, что все это происходит помимо его воли. Она воспользовалась беспомощным состоянием князя, потому что уверена, в здравом уме он никогда бы не допустил подобного.

Угрызения совести заставили Сашу отодвинуться от постели Кирилла, но руку его из своих ладоней она так и не выпустила. Вдруг ей показалось, что рука князя шевельнулась. Не успела она обрадоваться этому, как сильные пальцы вдруг обхватили ее запястье, а запекшиеся губы едва слышно произнесли:

– Почему вы от меня убегаете?

– Я не убегаю, – испуганно прошептала девушка, пытаясь освободить свою руку. Но князь перехватил еще крепче.

– Постойте, не уходите. Я очень скучал по вас.

Саша растерялась. Ее настойка почему-то перестала действовать, и князь очнулся раньше времени. Девушка подняла на Кирилла глаза, страшась встретиться с ним взглядом, и с облегчением перевела дух. Он по-прежнему спал и разговаривал во сне, но не с ней, а вернее всего с той женщиной, которая волновала его наяву. И ею не могла быть простая гувернантка...

– Скажите, вы вспоминали нашу встречу?

Саша молчала, не зная, что ответить. Адашев требовательно сжал ее ладонь:

– Почему вы не отвечаете? Вы забыли меня?

Ей ничего не оставалось, как тихо ответить:

– Нет, я вас не забыла...

Лицо князя дрогнуло, едва заметная улыбка раздвинула его губы:

– Обещайте, что не станете больше убегать от меня!

– Обещаю, – проговорила Саша еще тише и попыталась высвободиться, но князь, приблизив ее руку к своему лицу, вдруг приник к ней губами.

– Милая моя, славная девочка! – Он отпустил ее ладонь. Складки на лице Кирилла разгладились, оно стало мягче и как будто спокойнее. Князь счастливо улыбнулся и попытался подняться. Саша обхватила его за плечи, стараясь не причинить ему боли и уложить обратно.

Она поправила подушку под его головой. Князь молчал, но, когда Саша вернулась на свое место в кресло, вновь заговорил. Теперь его голос звучал несколько иначе, легкая хрипотца выдавала волнение, а может быть, тревогу. Об этом точнее могли сказать глаза, но они были закрыты, под ними опять залегли тени, две жесткие складки возле губ вернулись на свое место, а ямочки на щеках исчезли...

– Вы опять исчезаете? – прошептал Адашев с такой горечью, что у Саши дрогнуло сердце. Склонившись над ним, она ласково погладила по щеке:

– Успокойтесь, я здесь, с вами, и не собираюсь никуда уходить!

– Поцелуйте меня! – умолял он ее. И она не могла в том ошибиться. Этот бездушный гордец, гроза безответных гувернанток, в беспамятстве был обычным человеком, легкоранимым, влюбленным в неизвестную ей женщину. Хотя почему же неизвестную? Полина где-то поблизости, и как Саше ни горько, но нужно уступить свое место баронессе. Она встала и тихо произнесла:

– Подождите немного. Я сейчас приглашу сюда Полину.

Лицо князя скривила недовольная гримаса:

– Не надо Полину! – И еще требовательнее повторил: – Поцелуйте меня, пожалуйста!

Саша окончательно растерялась, ноги невольно шагнули к постели, и, теряя разум, она положила руки на плечи князя и прижалась к губам любимого, раскрывшимся ей навстречу. Мужские ладони нежно сжали ее лицо, и волна нахлынувших чувств накрыла ее с головой, омыла сердце, как родник омывает светлыми и чистыми своими водами каждую травинку, каждый камешек, встречающиеся на его пути.

Саша уже не думала о том, что перед ней раненый, беспомощный человек. Поцелуй князя был жадным и долгим, ее губам было немного больно, спина затекла, не хватало дыхания... Кирилл на мгновение прервал поцелуй, прошептал что-то, но она не успела разобрать что, и он вновь овладел ее губами...

Она и подумать не могла, что в объятиях мужчины можно испытывать такое почти невыносимое наслаждение. Язык Кирилла нежно касался ее нёба, затевал веселую борьбу с ее языком. Но вот его поцелуи стали мягче, губы ласково обрисовали контуры девичьего рта, Саша почувствовала, как ее тело становится необыкновенно легким, она словно тонет в его поцелуях, превращаясь в нечто эфемерное. Она застонала и попыталась оттолкнуть Кирилла, но он и сам вдруг уронил руки, что-то глухо пробормотал и вновь затих.

Выпрямившись, Саша провела кончиком пальца по губам. Они припухли и слегка саднили, но гораздо меньше, чем ее сердце. Отвращение к себе, досада на князя и непомерный стыд смешались с нежностью и любовью, которую она продолжала к нему испытывать; не отдавая себе отчета, девушка вновь склонилась и поцеловала Адашева в плотно сжатые губы. Но князь опять крепко спал, и лишь мимолетная улыбка сказала Саше, что он был счастлив.