Александра (СИ)

— Где именно, Ваше Высочество, будете строить флот?

— Верфи будут в Риге и в Ревеле. Там же будут и базы флота.

— Я могу подумать, Ваше Высочество?

— Конечно. Надеюсь, Вы поедете со мной в Ливонию? Лаура собралась ехать. Я взяла её своей фрейлиной и зачислила в Корпус сержант-дамой.

— Да, я поеду с Вами, Ваше Высочество, если Вы разрешите.

— Конечно, разрешаю.

Пока князь мне ответ не дал. Наверное присматривался. Взвешивал все за и против.

Постепенно на землю опускались сумерки. Рядом с нами горел костёр. Народ шутил, кто-то пел песни, кто даже танцевал. Странная сложилась атмосфера, некой свободы, бесшабашности и веселья. Откуда-то появились дудочки и пара скрипок. Правда скрипки были какие-то странные. Одна скрипка была семиструнная. А скрипач орудовал довольно длинным смычком. Паула мне потом пояснила, что это лира до браччо, не совсем скрипка, а скорее мама скрипки. А вот вторая больше походила на скрипку, которую я знала по 21 веку. Правда у неё было не четыре струны, а три. И играл на ней один из слуг Агнешки. Это оказался польский струнно-смычковый инструмент басоля.

Я сидела в кресле, держала в руке золотой кубок с вином, отпивала по не многу и наблюдала за окружающими. Вон Агнешка танцует. С ней там же Паула. Паула зовёт танцевать Ивана Васильчикова и смеётся. Он не решается. Ленка подхватилась со своего кресла и тоже закружилась. Василий смотрит на жену и хмурится. Ну как же, не вместно это. Бросил взгляд на меня, с вопросом в глазах: «Что это такое? Почему она, замужняя женщина, скачет, как коза, смеётся и веселится? Скажи ей!» Но я только пожала плечами и ответила на его немой вопрос:

— Вася, ты лучше иди к своей жене и потанцуй с ней. Ты же молод, как и она. Так дыши полной грудью, радуйся, веселись. Наслаждайся каждым днём, каждым часом, каждым мгновением мирной жизни и своей супругой. А войны на наш век и так хватит с лихвой.

Да, как я говорила, ещё по пути в Ливонию, возникла какая-то атмосфера свободы, веселья, бесшабашности. И я поняла, здесь и сейчас закладывались новые правила и обычаи молодого королевского двора. Складывалась новая политическая элита Ливонского королевства. В большинстве своём они все были молодыми. За исключением ланд-маршала Ливонии, Георга фон Фрундсберга, князя Пандольфо и ещё нескольких вельмож. Все остальные, как и большинство присутствовавших здесь ливонских ландсгерров были молоды до 35 лет.

Вот уже Иван Васильчиков танцует с Паулой, держась с ней за руки. Вот Ксения кружится лихо отбивая дробь каблучками сапог, а какой-то молодой ландсгерр пытается попасть с ней в ритм. Вот и Василий уже танцует с Еленой, а она глядя на него смеётся, а потом целует его при всех.

Ко мне подсел Георг. Он тоже смотрел на этот праздник молодости, радости и веселья. Улыбался.

— Ваше императорское Высочество…

— Георг, ты один из тех, кто может называть меня просто Александра. Давайте без чинов, хотя бы сейчас. А потом пожалуйста, Ваше Высочество, Ваше Величество и так далее.

Он засмеялся. Потом чуть поклонился.

— Хорошо. Александра, ты понимаешь, что сейчас происходит?

— Это ты насчёт того, что здесь и сейчас формируется мой королевский двор?

Он посмотрел уважительно.

— Именно. И знаешь, Александра, мне очень это нравится. Я словно сам становлюсь вновь молодым. Я прожил хорошую жизнь и ни о чём не жалею. Я познал сладкий вкус побед и горький привкус поражений. Я любил и был любим. Жалею только об одном, что родился слишком рано. Что будь я моложе лет на пятнадцать, я бы тоже сейчас закружился в этом карнавале, в этом празднике жизни, молодости и самой юности. Зато я рад, что буду служить такой молодой, прекрасной и такой замечательной королеве.

— Георг, тебе предстоит создать второй Корпус. В Ливонии. И ты станешь его командующим.

— Благодарю, Ваше Величество. Я не подведу.

— Георг, я ещё не королева.

— Для меня, Александра, ты королева.

— Спасибо, Георг. — Я накрыла его ладонь своей. Сжала её. К нам подошёл князь Пандольфо. И, как я поняла, он услышал последнюю фразу Георга. Сел рядом. Улыбнулся.

— Удивительно. — Проговорил он. — Её Высочество ещё не короновали, но все уже считают её королевой.

— Все это кто? — Спросила его.

— Все, это все. Только не говорят открыто. Вон господин полковник Георг фон Фрундсберг первый открыто это сказал. Хотя ещё до этого, моя дочь сказала как-то в разговоре со мной, королева Александра. Она даже не сомневается, что Вы, Ваше Высочество, королева. И если кто-то попытается ей в этом возразить, боюсь моя дочь схватиться за шпагу. Принцесса Александра, я старый человек…

— Ну что Вы, князь. Назвать Вас старым, у меня язык не повернётся. Вы очень даже импозантный мужчина, который очень даже может вскружить голову женщине.

Георг и Пандольфо засмеялись.

— Благодарю, принцесса. Услышать такое одной из самых прекрасных женщин Европы, этого многого стоит.

— Так уж и прекрасных? — Я улыбнулась. Всё же приятно слышать комплименты. Особенно из уст по настоящему красивых мужчин. А князь был красивый мужчина, пусть уже и убелённый благородной сединой.