Александрин. Яд его сердца

Утром меня разбудили громкий стук и требования сию же минуту отворить дверь. Перевернувшись на живот, накрыла голову подушкой, наивно полагая, что таким образом удастся заглушить вопли сестёр, и надеясь, что рано или поздно тем надоест истерить, и они отправятся осаждать какую-нибудь другую «крепость». Например, покои маменьки. Или шевалье де Лалена, при виде которого у обеих начиналось обильное слюноотделение, из груди вырывались томные вздохи, а ресницы порхали подобно опахалам.

Увы, отступать от своей затеи эти садистки не собирались. Им было без разницы, что я глаз не сомкнула минувшей ночью. И до встречи с мессиром Стражем сон не шёл, чего уж говорить про после! Забыться удалось только под утро, тревожным сном, в котором продолжилось наше с маркизом знакомство.

Нигде от него нет покоя.

И от этих малолетних пиявок, увы, тоже.

— Александрин! Ну сколько можно дрыхнуть?! Мы знаем, что ты здесь! Открывай! — голосили Соланж с Лоиз слаженным дуэтом.

Пришлось подниматься. Стоило распахнуть двери, как я едва не оказалась сбита с ног этим галдящим торнадо. Вернее, двумя: розовым и голубым. Близняшки вырядились, как на смотрины. Пышные платья, обильно украшенные рюшами и бантами, нарядные причёски, маменькины драгоценности — всего было вдоволь и даже с излишком. Щёки пламенели румянами, просвечивающими сквозь толстый слой пудры. Хотя сегодня, если мне не изменяет память, никаких балов не предвещалось.

Наверняка не обошлось без пагубного влияния матери, единственной целью в жизни которой было как можно скорее и как можно удачнее пристроить дочерей замуж. И что-то мне подсказывало, что в группе риска, в первых её рядах, оказался бедолага Касьен.

— Ну, как мы тебе? — кокетливо покружилась Лоиз, в то время как Соланж, прилипнув к зеркалу, зачем-то щипала себя за щёки, хотя они и без того алели, словно спелая вишня.

«Как шуты гороховые», — чуть не ляпнула я. К счастью, вовремя спохватилась и сказала то, что так жаждала услышать от меня сестра:

— Как всегда, очаровательны.

— Месье де Лален пригласил нас на прогулку, — сияя улыбкой, похвасталась Соланж и, взяв пример с сестры, тоже покрутилась. Только не передо мной, а перед зеркалом.

— Очень за него рада, — рассеянно пробормотала я, вспоминая себя, стоящей возле того самого зеркала… в объятиях Стража.

И снова по телу разлилось непонятное, дурацкое волнение.

Тряхнула головой, отгоняя непрошенные воспоминания. Надо как-то брать себя в руки и избавляться от этого наваждения. Иначе и сама не замечу, как стану похожей на близняшек. А превращаться в дрессированную болонку мессира Стража, счастливо виляющую хвостиком от малейшего знака его внимания, мне как-то не улыбалось.

Сначала надо разобраться с его мотивами и этой белобрысой налётчицей на чужих женихов. А уже потом решать: влюбляться или не влюбляться.

— Ах, какой красивый кулон! — подлетела ко мне Соланж.

— Где взяла? — деловито осведомилась Лоиз, оценивающе оглядывая полуночное подношение маркиза.

К счастью, ответить я не успела, иначе бы пришлось объяснять, когда уже Моран успел мне его подарить. В дверях так удачно показалась баронесса ле Фиенн, такая же нарядная, как и её любимицы.

— Папа ещё спит, — зачем-то сообщила её милость. Просеменив к обитому узорчатой тканью креслу, что стояло возле камина, грациозно в него опустилась. Не в камин, конечно, а в кресло. После чего обратила свой царственный взор на меня сонную.

Неодобрительно (впрочем, как и обычно) покачала головой:

— Ксандра, ты на чучело похожа, — без обиняков выдала баронесса. — Немедленно приводи себя в порядок. Я слышала, его светлость уже вернулся.

— В курсе, — мрачно буркнула я и тут же прикусила свой не в меру длинный язык.

Моя маленькая оплошность не осталась без внимания.

— Откуда узнала? — тут же навострили уши близняшки.

Вот ведь пройды, ничего от них не утаишь.

— Мари рассказала, — выдала первое, что пришло в голову.

Так звали приставленную ко мне служанку — пухленькую, розовощёкую хохотушку из Санжа, с которой я вчера успела немного пообщаться. До того как заявились сёстры и принялись вытрясать из меня душу одним своим присутствием.

Близняшки переглянулись и нахмурились, но приступить к допросу не успели, слово снова взяла мама:

— Значит, сегодня наконец познакомитесь.

Угу, во второй раз.

— Деточка, подойди-ка сюда, — поманила меня изящным пальчиком с острым ноготком баронесса.

Пришлось опуститься в соседнее кресло.

— Когда будете общаться, — подавшись ко мне, доверительно заговорила маман, — не забывай показывать, что ты на седьмом небе от оказанной тебе чести. Мужчины такое любят, это льстит их самолюбию.

И снова перед внутренним взором нарисовалась идиллическая картина: мессир Страж и счастливо виляющая хвостиком у его ног собачонка.

— Вы ведь ещё не женаты, — тем временем, не догадываясь о моих тоскливых мыслях, продолжала просвещать меня матушка, — и помолвка хоть и является гарантией будущего союза, но всё же не стоит испытывать судьбу. Не дай Единая, его светлость передумает.