Александрин. Яд его сердца

Мне так и слышалось, как Моран от досады скрежещет зубами и предвкушает, когда останется со мной наедине. Подыгрывать его светлости я не собиралась, а потому делала всё возможное, лишь бы оттянуть неприятный разговор. Даже любезничала с маменькой и всё засыпала бестолковыми вопросами отца. Страж тем временем мрачной тенью вышагивал по комнате. Я украдкой наблюдала за высокой чёрной фигурой мужа, которая сегодня мне казалась особенно зловещей.

Увы, терпения мага хватило ненадолго.

— Александрин, твои родные устали с дороги. Завтра наговоритесь, а сейчас им пора отдыхать. Тебе, кстати, тоже.

— Но я вовсе не устала, — попробовала было заикнуться.

Поздно. Оставив без внимания робкий протест, де Шалон снова впился пальцами в мой многострадальный локоть и потащил к себе. То ли ругаться, то ли устраивать допрос.

А скорее, и то, и другое.

— Я же запретил. Покидать. Дом, — пока поднимались наверх, чеканил деспот.

— Вы, кажется, перепутали меня со своей домашней зверушкой. Вынуждена вас разочаровать, мессир, но я не поддаюсь дрессировке! — огрызнулась, задетая резким тоном. От Стража исходил такой холод, что даже удивительно, как это я ещё не превратилась в сосульку, а вычурная мебель Серен — в сугробы. Из солидарности со мной. — И вообще-то, смею напомнить, я ваша жена, а не пленница, — проговорила сухо, не в силах сдержать обиды.

Маркиз шёл, волоча меня за собой. Не сбавляя скорости и не оборачиваясь, отчитывал, словно тыкал носом в свою любимую туфлю свою не самую любимую кошку, в которую та нагадила из вредности или по глупости.

— Александрин, я ведь за тебя переживаю, — процедил, не меняя тона. — В столице сейчас не спокойно, а твоя жизнь уже дважды подвергалась опасности. Ты ведёшь себя неразумно!

…А может, я была для него той самой туфлей, и его светлости очень не хотелось её испортить, пока как следует не поносит.

— Разве дело только в этом? В ваших страхах?

Отпустил. Уже после того, как затащил в спальню и зловещим хлопком сомкнул за нами створки.

Некоторое время Моран молчал. Просто стоял и сверлил меня отмороженным взглядом. В иные моменты в чёрных глазах Стража появлялась искра жизни. Но чаще, вот как сейчас, в них не отражалось ничего, кроме отчуждённости и безразличия. И хоть словами маг пытался уверить меня в обратном, взгляд колол льдом.

— Серен погибла из-за демона. Не хочу, чтобы что-то подобное случилось с тобой, — наконец нарушил он давящее молчание.

Я вскинула голову. Встретившись со своим отражением взглядом, отпечатавшимся в зеркальной глади, коснулась рукой кулона.

— Но твой подарок, разве он не должен меня оберегать?

— Это украшение… — маг запнулся, словно у него вдруг иссяк словарный запас, а потом с явной неохотой продолжил: — В случае с проклятием чары оказались бесполезны. Да и демон, не появись вовремя Адриен, наверняка бы тебя убил.

Я поджала губы, не найдя, что возразить. Моран умел убеждать. И этот раз не стал исключением, с его доводами было трудно не согласиться. Вот только меня совсем не прельщала жизнь пойманной канарейки.

Тем более сейчас, когда во мне непонятно откуда взялась эта сила, я не могу позволить себе сидеть целыми днями дома. Нужно искать ответы. Если не в коллеже, из которого меня самым наглым образом выставили, так в какой другой библиотеке.

Или расспросить знакомых магов… Вот только кого я здесь знаю? Касьен остался в Валь-де-Манне, от матери и близняшек никакого толку. А отца не хотелось бы тревожить. Да и чем он мне поможет…

Рассказать о том, что почувствовала демона, Морану? Но что-то его светлость не спешит наставлять на путь истинный доморощенную поджигательницу. Единственное, что его волнует, это мой уход из дома. А до странностей, творящихся с вредной (по его мнению) супругой, как видно, ему совершенно нет дела.

— Знаю, в последнее время я совсем не уделял тебе внимания. — Страж привлёк меня к себе, легонько приподнял моё лицо, коснувшись подбородка кончиками пальцев, заставляя встретиться с ним взглядом, и прошептал в губы: — Обещаю, что постараюсь это исправить. Вместе мы обойдём Навенну вдоль и поперёк. Поверь, ты ещё устанешь от этого города и столичной суеты. И от моего присутствия тоже, — улыбнулся мягко.

От этой улыбки, на миг осветившей его лицо, обычно напоминавшее красивую, но неподвижную маску, меня бросило в жар. Странное наваждение, преследовавшее с момента нашей первой встречи, только усиливалось, когда он был рядом. И злиться долго на этого невозможного и невыносимого мужчину не получалось. Ни тогда, когда от его поцелуев становится так жарко, и каждое прикосновение будоражит, заставляет покрываться кожу мурашками.

И, кажется, я снова проиграла, ведь так и не отстояла свою свободу. А этот искуситель уже вовсю сражался со шнуровкой платья, крепко прижимал к себе, явно собираясь заняться тем, что последовало после вчерашнего купания.