Александрин. Яд его сердца

Видя, что муж с головой ушёл в расследование, Александрин старалась не обременять его своими тревогами. С одной стороны, это облегчало магу задачу: не было нужды постоянно изворачиваться и лгать. С другой — предоставленная самой себе, девушка могла отыскать ответы, которые знать была не должна. Потому приходилось брать её с собой во дворец, чтобы Ксандра всё время находилась в его поле зрения. И все свободные от службы часы тоже посвящать нелюбимой супруге.

Он ведь действительно её не любил. Возможно, лишь увлёкся немного, а потому так много думает о ней. А та, что на самом деле владела его сердцем, с чьим именем на губах он просыпался и засыпал, чей голос постоянно звучал в его сознании, вскоре должна была воскреснуть.

Моран думал, общество жены будет ему в тягость, быстро приестся, и придётся ему терпеть Ксандру скрепя сердце. Но, как вскоре выяснилось, Александрин обладала живым пытливым умом и приятным чувством юмора. С ней никогда не было скучно.

Однажды Страж поймал себя на мысли, что ему нравятся вечерние прогулки с женой по живописным местам Навенны. Пусть и на короткое время, но они приносили умиротворение, покой, который маг искал последние месяцы, но так пока и не обрёл.

Его светлости нравилось слушать её мелодичный голос, когда Александрин рассказывала очередную забавную историю о своей жизни в Луази. В основном рассказы эти были о сёстрах, старшем брате или о детях вилланов, с которыми водила дружбу его лишённая тщеславия супруга.

Мыслимое ли дело, дружить с пастухами и пастушками!

Хотя не эта ли простота, доброта и отзывчивость, коими обладала девушка, его в ней и привлекли? Двор был полон жеманниц, лицемерок и интриганок. Изысканных — несомненно. Красивых — глаз не оторвать. Но каких-то искусственных. За белилами и румянами, словно за ширмой, самые прекрасные и одарённые дамы Вальхейма прятали не только лица, но и чёрные души, гнилые сердца.

Всё чаще Моран вспоминал о дне, когда впервые увидел Александрин.

Заплаканную шестнадцатилетнюю девчонку в королевском парке. Дочь потомственных магов, рождённую без дара.

Почему потом не отправился к ней в Луази? Ведь собирался же… Кажется, именно тогда он познакомился с Серен. А может быть, позже…

Страж грустно улыбнулся. Александрин в этой жизни не повезло дважды. В первый раз, когда не прошла обряд инициации. Во второй…

Когда вышла за него замуж.

Наверное, не окажись Ксандра пустышкой, уже давно бы обзавелась супругом. Избежала бы участи, которую он, Моран, ей уготовил.

Маркиз схватился за голову, неловко смахнув со стола опустевший бокал, и с силой сжал виски. Послышался звон разбитого хрусталя, но Страж этого даже не заметил.

Порой ему очень хотелось её отпустить. Приказать убираться, бежать от него без оглядки.

Спасаться.

Вот только мысль эта, мимолётная, тут же исчезала, заглушаемая иными чувствами: холодной решимостью и безразличием.

Какое ему может быть дело до никому не нужной девчонки? Именно это нашёптывал чародею, снова и снова, живущий в его сознании голос. И цветок, рождённый из пламени, в часы, когда Морана снедала ненависть к самому себе и начинали одолевать сомнения, разгорался в сумраке комнаты. Чтобы укрепить мага в его решении. В отблесках колдовского пламени виделся Стражу знакомый образ. Образ дорогой его сердцу Серен.

Ритуал вот-вот должен был состояться. Как только сила покойной маркизы, заключённая в кулоне, вся до последней капли перетечёт в Александрин, когда Ксандра и магия станут едины, он призовёт душу Серен.

Главное, чтобы никто не заметил подмены. Родные девушки. Касьен. Адриен… В последнее время де Грамон стал проявлять к Александрин слишком много внимания, которое так раздражало Стража. Не раз Моран замечал, как друг засматривается на его супругу, когда та прогуливалась по королевскому парку или как неприкаянная блуждала галереями дворца.

К досаде маркиза, Адриен был не единственным, кому нравилось пожирать Ксандру взглядом. Придворные повесы от де Грамона недалеко ушли. Столь пристальное внимание злило Стража, заставляло нервничать, мешало сосредоточиться на службе и поисках преступника.

И непонятно, кого же он всё-таки ревновал: прекрасную оболочку своей наивной супруги или всю её целиком.

Странно, но эта девушка умела вызывать в нём самые разнообразные чувства. А ведь он был уверен, что уже давно разучился чувствовать.

Уже и забыл, когда в последний раз сердце болезненно сжималось от ревности. Когда смеялся искренне, а не изображал веселье. Когда получал удовольствие от чьего-то присутствия и втайне надеялся растянуть эти мгновения наедине с ней. Когда по-настоящему горевал. Именно это чувство испытывал маг, наблюдая за тем, как Ксандра, вглядываясь в зачарованное зеркало, с печалью смотрит на своего неподвижного отца.

Однажды, застав её за этим занятием и вновь ощутив укол совести, а также желание отвлечь девушку, Моран предложил:

— Как насчёт пикника в Валь-де-Манне?

Ксандра вскинула на него недоумённый взгляд:

— Но ведь до поместья больше дня пути. А тебя завтра ждут во дворце.