Александро-Невская лавра. Архитектурный ансамбль и памятники Некрополей

Количество художественных надгробий начала XX века в некрополе велико. Скульптурные памятники занимают среди них скромное место. Несмотря на то что они созданы в годы начавшегося подъема, замечательно яркого и сильного развития русской скульптуры, в них нашли отражение лишь некоторые, до известной степени характерные черты этого развития. Помимо упомянутого надгробия В. В. Стасова, в некрополе только памятники А. С. Аренскому и В. Ф. Комиссаржевской представляют мемориальную пластику нового периода^[98].

Автор памятников — М. Л. Диллон, скульптор ныне полузабытый, упоминаемый чаще всего в каталогах музейных фондов. Однако это был мастер, хотя и скромного дарования, но в своих лучших работах привлекательный и не безынтересный. В ее неровном творчестве сказались различные влияния, из которых определяющим стало влияние модерна,— широкого и чрезвычайно сложного явления в искусстве и культуре рубежа XIX — начала XX века. Углубленность в мир чувств, настроений, определенная эмоциональная насыщенность образа так же, как обобщенность форм, текучесть, легкость выразительной линии, воспринятые от пластики модерна, свойственны ряду произведений скульптора. Лучшее из них — памятник В. Ф. Комиссаржевской, характерный именно этими качествами. Он лиричен и, по-видимому, точно отражает чувства большинства знавших и ценивших Комиссаржевскую современников, их понимание трагедии актрисы, которую они называли «чайкой русской сцены». Изображение убитой чайки и было первоначально предусмотрено скульптором на подножии монумента^[99].

204. Надгробие А. И. Куинджи. Фрагмент 1914

Простая стела темного лабрадорита с высеченным на ее лицевой стороне изображением креста служит фоном для центральной части надгробия — бронзовой портретной статуи актрисы. Диллон была художником, способным в своих лучших портретах не только добиться большого внешнего сходства, но и передать главное — душевное состояние человека. Образ уходящей, покидающей сцену актрисы определил весь художественный, смысловой строй памятника, его эмоциональную окраску. Современники отмечали характерный жест руки, готовой отодвинуть незримый занавес, жест, который в надгробии приобрел значение символа. Можно соглашаться и не соглашаться с сущностью образной трактовки произведения, видеть в ней обреченность, надломленность, «настроение декаданса», но нельзя при этом забывать об эпохе, в которую создан памятник, о финале творчества Комиссаржевской. Нельзя не оценить и красоту плавного, спокойного силуэта, поэтическую одухотворенность образа.

Профессиональное мастерство скульптора, в котором сказалась крепкая академическая выучка, тонкая и мягкая проработка формы, архитектоничность всего произведения выделяют его не только среди работ Диллон^[100], но и среди немногочисленных скульптурных памятников начала XX века в некрополе.

Эпоха модерна с ее эстетикой, породившей стилевую специфику форм, нашла интересное отражение в надгробиях некрополя, созданных, главным образом, при участии архитекторов и живописцев начала XX века. Эти памятники привлекают разнообразием художественных средств, силой образности и во многом новым, оригинальным развитием и использованием национальных художественных традиций. В ряде памятников сказалось пристальное и серьезное изучение искусства прошлых веков — от Древней Руси до классицизма, что отражало определенные тенденции в общем движении русской культуры.

Ярким выражением национально-романтического направления, его восприятия образов и форм далекого прошлого, их творческого использования в мемориальном искусстве может служить памятник Н. А. Римскому-Корсакову, в котором стилизована форма погребального кургана и древнего новгородского креста. Автором замысла был Н. К. Рерих, который вначале пытался приобрести для могилы композитора подлинный каменный крест XIII—XV веков. В силу ряда причин эту идею пришлось оставить, и созданный Рерихом рисунок — стилизация любимых и хорошо ему знакомых форм — лег в основу памятника. Исполнил надгробие скульптор И. И. Андреолетти, мастерски воссоздавший в желтоватом мраморе стилизованную пластику креста, рельефов деисусного чина и скупой орнаментики. «Богатырский» памятник красив. Выразительный, эпический образ его созвучен национальному характеру творчества композитора, который сам родился на новгородской земле и воплотил в своей музыке былинное прошлое своей Родины, ее историю.

205. Надгробие А. И. Куинджи. Фрагмент