Александровскiе кадеты

— Именно, дорогой! Именно! И, сказать по чести, я считаю, нам следует поступить точно так же.

— Как же?

— Никому ничего не говорим. Сердце ваших родителей будет разбито, а сестра ваша, Федя, слава Богу, никого не убила и не сотворила ничего особенно противозаконного. В молодости очень хочется «всё изменить»; потом это желание проходит. Вера очень увлечена этим Валерианом; что ж, это во многом её извиняет. Но! — Илья Андреевич поднял палец, — мы, конечно, не оставим этих «стариков» с броншейнами просто так. Что вы скажете, Фёдор, если мы станем присматривать в оба глаза за этими супчиками? Они, похоже, решили, что нашли идеальное прикрытие — ну кто станет искать их прямо здесь, в Гатчино?

— Но… — пробормотал сбитый с толку Федя, — но как же я смогу? Они ведь и собрались-то у нас, потому что вечеринка… все ушли…

— Прекрасно, дорогой мой кадет Солонов! — обрадовался Илья Андреевич. — Вы думаете, размышляете, конструктивно критикуете — прекрасно! Вижу, что в вас я не ошибся. Будем следить за мосье Валерианом. Будем приглядывать за мадемуазель Верой. Ну и, коль уж тут появились Старик со своими заклятым другой Львом, буду приглядывать и я. Почаще бывайте дома, Федор. Побольше говорите с сестрой. Помните, что нам надо её излечить от опасных иллюзий, а не столкнуть в жуткую яму. От иллюзий, что достаточно убить несколько плохих людей и жизнь волшебным образом изменится. Или не убить, но прогнать.

— А разве… плохих… не надо прогнать? — осторожно спросил Федор.

— Конечно, надо. Когда справедливый суд с обвинением и защитой выслушал доводы сторон и рассмотрел доказательства. Это, дорогой Федя, совсем негероично, скучно. Но, как показала история, единственный по-настоящему работающий метод, если вы хотите что-то улучшить. Это как со знаниями — вот, скажем, хотите вы знать хорошо физику. Или любое иное дело. Хорошо боксировать, или стрелять, или ездить верхом, или водить автомотор, или управлять аэропланом. Каков единственный путь добиться этого? Скучный, да — но единственный? Увы, увы, дорогой, но — учиться. Понимаю, для мальчишки это звучит совсем не впечатляюще, — Положинцев улыбнулся. — Но иного человечество так и не изобрело. Ну как, согласны, кадет?

— А если они подвзорвут кого? — проговорил Федя. — Ну, как семеновцев? Что того, Илья Андреевич?

— Если я правильно вас понял, дорогой, этот самый «Старик», имеющий у них какой-то авторитет, решил отказаться от тактики террора — во всяком случае, на ближайшее будущее. Но потому мы и станем за ними следить. Надо выявить все их связи, знакомства, конспиративные квартиры, источники денег. Это, поверьте, куда важнее, чем засадить несколько человек в каталажку, откуда они вскоре выйдут, поскольку серьёзных преступлений за ними доказать не удастся. И всё, уйдут на дно, скроются. Так что, Федя, я бы предложил проследить за ними. Я договорюсь с господином подполковником. Уверен, Константин Сергеевич окажет вам всяческое содействие. Сколько вам сестра предложила за «неприход» в отпуск? Два рубля? Ну, посмотрим, как дальше дело пойдет. Ступайте теперь, дорогой. Ступайте, а я подумаю, не может ли физика помочь нам и здесь…

— Илья Андреевич! — вдруг решился Федор. — А вот когда мы — после взрыва сентябрьского местность осматривали — помните? Вы тогда ещё прибор привозили, электричеством ходы искали! Так и не нашли ничего?

— О! Хорошо, что вы не забыли, кадет. На самом деле нашёл. Подземных ходов тут немало. Иные — так и вовсе забыты. Я вот подал министерству двора всеподданнейшей доклад о некоей не отмеченной на планах галерее, каковая, я подозреваю, идёт от Приоратского дворца куда-то на восток, за деревню Малая Завоздка.

Федя сам потом не мог понять, как же у него это вырвалось:

— Илья Андреевич! А под корпусом тоже есть что-нибудь?

— Под корпусом? — сощурился тот. — Нет, конечно. А почему вы решили, что есть, кадет?

Федя мгновенно взмок.

— Да если их здесь много, ходов подземных… — пробормотал он, в ярости н себя, что так глупо проговорился. — Вдруг и тут есть?

— Едва ли, — пожал плечами учитель. — Когда корпус строили, их бы наверняка нашли. И засыпали бы. Не об этом думайте, Феденька! А о том, как вашу сестру выручать будем. Ну да и я тоже обмозгую; давайте так — в следующую пятницу вы ко мне придете. И обсудим. Надеюсь, я к тому времени что-то выяснить сумею.

* * *

Федор вернулся обратно изрядно успокоенным. Слава Богу, Положенцев на его оговорку про подземные ходы внимания не обратил. И выход предложил хороший, верный — на самом деле, что бы папа сделал с Веркой, узнай он? И что с мамой бы случилось? Нет, это верно, это правильно — проследить за этими, как их, «эсдеками». Вот только как? Неужто Вера и в самом деле станет, что ни суббота, «вечеринку» устраивать? Да ещё чтобы мама с Надей и нянюшкой куда-то убрались бы? Не-ет, наверняка у них и ещё какие-то логова должы быть. Как сказал Илья Андреевич, «конспиративные квартиры».

Это казалось куда интереснее, чем Бобровский и его поиск «бомбистов» в потерне. И куда более важно, во всяком случае, для Федора.