Александровский cад

Таня тяжело вздохнула, вынула из чернильного набора, стоявшего у Алексея под самым носом, простой карандаш и протянула его мужу. Ни слова не говоря, Казарин выудил из ящика старое лезвие, накрошил грифель и аккуратно раскидал порошок по внутренней стороне обложки.

Тане надоело следить за Лешкиными художествами.

– Ужинать будешь?

– Угу… – пробормотал Казарин, рассматривая черные разводы, оставленные грифелем на белой бумаге.

– Я соскучилась, – недовольно заметила Татьяна. Алексей слушал жену вполуха. Чем больше он сыпал порошок, тем отчетливее вырисовывались контуры, оставленные оттиском с вырванной страницы.

– Вот это да!!! – наконец воскликнул он.

И было от чего удивляться: контуры обрели законченный вид некой карты.

– Что ты сказала? – придя в себя, переспросил жену Алексей.

– Ничего! – обиженно буркнула та и встала из-за стола. До Алексея дошло, что он своим невниманием обидел жену.

– Танюх, не обижайся! Тут эта чертова работа – голова кругом… – попытался он сгладить ситуацию.

Таня мрачно кивнула:

– Ну да, я понимаю…

Лешка достал чистый лист, аккуратно перерисовал один к одному полученный чертеж и, сложив его вчетверо, положил в карман гимнастерки. Затем он подошел к жене и обнял ее за плечи.

– Да ладно тебе…

Но Таня вырвалась из его объятий.

– Тебе ладно, а мне – не ладно. Опять началось. Жду тебя, а ты приходишь и только «угу» да «угу»!

– Тань, – снова попытался обнять жену Алексей.

– Что «Тань»? Ты даже не вспомнил, какой сегодня день.

– А какой? – недоуменно переспросил он и посмотрел на отрывной календарь. – Четверг.

Танька грустно рассмеялась:

– «Четверг»! Что было год назад в этот день? Алексей ударил себя по лбу:

– Ой, мама… Тьфу, дурак! Забыл…

Он подхватил жену на руки и закружил по комнате.

– Ресторан… Цветы… Шампанское… Мендельсон…

– То-то! Мог бы хоть цветок подарить.

Алексей опустил жену и восторженно закричал с грузинским акцентом:

– Зачэм цвэток! Букэт и в рэсторан… Ты хочешь пойти в ресторан?

Татьяна не выдержала и расхохоталась.

– Спрашиваешь!

– Значит, решено?: Прикрыв глаза от удовольствия, Татьяна кивнула. И тут в прихожей зазвонил телефон. Алексей поднял указательный палец.

– Продолжим через минуту.

В телефонной трубке зазвучал Верин голос:

– Казарин, это ты? Привет. Это я, Вера…

Чугунова на другом конце провода говорила сбивчиво и отрывисто:

– Леша, ты мне очень нужен.

– Вера, – укоризненно пробормотал Алексей и покосился в сторону гостиной, в которой ждала его Таня.

В Вериной квартире наряд милиции уже допрашивал пришедшую в себя комендантшу, поэтому Верка зажала трубку рукой и зашептала:

– Леша, умоляю, не разъединяйся! Тут такое случилось…

– Не морочь мне голову, – нетерпеливо оборвал ее Алексей.

– Казарин, да выслушай же меня наконец! Дело касается твоего отца. Срочно приезжай.

Отец?! При чем здесь отец?! Бред какой-то… Лешка хотел расспросить Веру поподробнее, но та уже бросила трубку. Медленно отойдя от аппарата, Алексей вернулся в гостиную и сел на стул. Таня, уже примерявшая платье у зеркала, обернулась, тревожно посмотрела на мужа и осторожно спросила:

– Что-то случилось? Мы никуда не идем?

Алексей почесал затылок и ответил:

– Ресторан остается в силе. Я только отъеду на часок.

Вера открыла Лешке дверь и тут же потащила его на кухню. Один из оперативников, завидев молодого капитана, направился за ними. Однако Казарин очень быстро пресек все поползновения милиционера взять инициативу на себя.

– Капитан Казарин, помощник коменданта Кремля, – небрежно бросил Алексей и, нахмурив брови, перешел в наступление: – Что тут произошло?

Пожилой майор отложил планшет, в котором находился протокол допроса, и, сощурив близорукие глаза, с нескрываемым неудовольствием спросил:

– А тебе, капитан, какое, собственно, дело? Алексей внимательно посмотрел на него, незаметно взглядом успокоил Веру и вдруг очень жестко произнес:

– А дело мое – самое прямое. Все, что происходит в непосредственной близости от объекта номер один, подпадает под особый контроль комендатуры Кремля, и все следственные мероприятия желательно согласовывать с нею.

Майор сжал зубы и отвернулся к оперативникам.

– Курбанов, доложите товарищу обстановку, – с явной досадой в голосе приказал он одному из помощников и снова углубился в составление протокола.

– Проникновение в жилище и нападение на коменданта. В данный момент идет допрос свидетеля. Она же – жертва нападения, – доложил оперативник и, обратившись к комендантше, продолжил допрос: – Так вы запомнили приметы нападавшего?

Тетя Катя все это время удивленно смотрела на Казарина.

– Так ведь… – пробормотала она и, неожиданно наклонившись к следователю, тихо спросила: – А это кто?

– Это? – сконфуженно кашлянул в кулак следователь. – Это – наш товарищ!

– Да? – разочарованно ответила тетя Катя. – А очень похож…

Из этого короткого диалога Алексей сразу понял, кого имела в виду комендантша. Подтверждались Лешкины самые худшие опасения, поэтому он взял Веру за руку, увел ее на кухню и плотно закрыл за собой дверь.

– Вера, что тут происходит?