Александровский cад

– Послал мужика куда подальше. «Ворованного, говорит, не держим».

– И правильно сделал. Я бы еще в МУР позвонил. Старик присел на кровати и взял со стола капли Зеленина.

– Герман Степанович, так расскажите о Бароне. Варфоломеев накапал в стакан лечебных капель.

– Рассказывать-то и нечего. Говорят, что он царскую коллекцию бриллиантов в свое время прихватил. Вот сейчас и распродает ее.

– А какой он? Ну, в смысле, как выглядит, сколько ему лет?

– Откуда мне знать: в лицо его я, естественно, никогда не видел. Где живет и чем промышляет – тоже не знаю. Слышал только легенду о коллекции.

Осушив стакан, он прилег и продолжил:

– В последнее время в Москве стали всплывать камни, которых и в Кремле нет. Откуда – непонятно! А как только это происходит, так все и начинают твердить: «Барон! Барон!» А где этот Барон? Никто и не знает.

Лешка все это выслушал и твердо заявил:

– Надо его поймать.

Герман Степанович рассмеялся.

– Ты уж определись – кого ты ловишь: Черного Монаха или Барона.

Глава 9

Весь следующий день Казарин изнывал от любопытства: вчерашний рассказ о Бароне не шел у него из головы. Лешкино воображение беспрестанно рисовало его образ. Как назло, приболела Танька, и Казарин остался один на один со своим мыслями. Поделиться секретом было не с кем, и поэтому после уроков Лешка отправился гулять по Москве. Но очень скоро ноги сами собой привели его в Лебяжий переулок – к лавке ювелира Когана. Тяжелая дверь оказалась не заперта и, поразмыслив немного, Лешка решил войти внутрь. Но привычного блямса колокольчика он не услышал Казарин обернулся – колокольчик застрял под притолокой. Магазин был пуст, Зиновия Ефимовича на привычном месте не было. Ничего не оставалось, как направиться в маленькое подсобное помещение, где старик накануне осматривал посылку Германа Степановича. Неожиданно Казарин остановился. Из подсобки доносились голоса. Фанерная дверка, разделяющая оба помещения, была наполовину приоткрыта. Этого хватило, чтобы Лешка увидел бархатный мешочек, на котором поблескивали какие-то крупные камни. Коган, нагнувшись, рассматривал их через лупу. Неожиданно старик выпрямился, изменившись в лице…

– Откуда это у вас?

– Наследство, – ответил человек, которого Лешке видно не было.

Коган еще раз рассмотрел камни.

– Знаете, это вы зря ко мне пришли. Понимаете ли вы меня? – пробормотал он, откладывая лупу. – Я такими вещами не занимаюсь. У меня с Советской властью всегда все в порядке было…

«Невидимка» недовольно хмыкнул и прикрыл дверь.

Казарин, смутившись, что пришел не вовремя и теперь, к тому же, вынужден подглядывать, осторожно открыл входную дверь и вышел на улицу. Колокольчик по-прежнему промолчал. На этот раз Лешка решил обнаружить себя сразу. Он аккуратно вернул колокольчик на место, потоптался на улице, вновь распахнул дверь и тут же нос к носу столкнулся с любопытным человеком, выходившим от Когана. Этот субъект не был похож на обычных посетителей антикварной лавки: кремовое пальто, заграничная шляпа, лакированные ботинки. На руке – золотой перстень…

«Барон!» – пронеслось в Лешкиной голове. Он не мог сказать, почему так решил. Но именно таким Казарин себе и представлял Барона. А бриллианты только укрепили подозрения. Незнакомец пропустил Лешку и зашагал вверх по направлению к Волхонке.

Коган так и не появился из подсобки. Вместо работы он о чем-то очень оживленно говорил по телефону. Лешка услышал только последнюю фразу:

– …говорю же: я собственными глазами их видел… мое дело предупредить.

Коган положил трубку и вышел в зал.

– Мой юный друг? – удивился ювелир при виде Каза-рина. – Давно ждете?

– Не очень…

Лешка хотел промолчать, но любопытство переполняло его.

– Зиновий Ефимович, а что это за человек от вас сейчас вышел?

Коган внимательно поглядел на Лешку:

– А чем это, любезный, он так вас заинтересовал? Лешка помялся, но все-таки сказал:

– Это… это не Барон?

– Барон?! – удивленно переспросил ювелир и приподнял очки на лоб. – Ну что же, смешно… А я как-то не подумал… Постой! А ты откуда про Барона знаешь?

– Слыхал, – уклончиво ответил Лешка.

Коган усмехнулся и нацепил вместо очков лупу-глазок на резинке.

– «Барон»! – презрительно фыркнул старик. – Развелось, понимаете ли вы меня, всякой шушеры. Носят каждый божий день всякое. А что носят – сами не знают.

Он разложил инструмент на прилавке.

– Ладно, давай посмотрим, что ты принес. Лешка растерянно пожал плечами:

– Да я так приходил. Просто… Коган нахмурился.

– «Просто» ходят за дверью. А у нас, понимаете ли вы меня, работа. Прощайте, милостивый государь.

Уже начинало темнеть. Лешка стоял на набережной и смотрел на Москву-реку, подернутую легкой рябью.