Александровский парк Царского Села. XVIII – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора

В результате 12 октября 1832 г. в составе Собственного Е.И.В. конвоя появилась команда Кавказских линейных казаков. Команда набиралась из состава Сборного Линейного казачьего полка, который с 1831 г. воевал в Польше и находился в ведении Главнокомандующего армией графа И. Ф. Паскевича-Эриванского[483]. По штату в команде (эскадроне) состояли два офицера, четыре урядника и 24 терских казака. Осенью 1832 г. эскадрон терских казаков Собственного Конвоя уже патрулировал петергофские и царскосельские парки, где располагались летние резиденции Николая I. Именно из урядников этого подразделения и вышли первые «официальные» камер-казаки, отвечавшие за личную безопасность императриц.

В 1835 г., вскоре после подавления восстания в Польше (1830–1831.) Николай I с супругой отправился в польский город Калиш, в окрестностях которого предполагалось провести совместные маневры российских и прусских войск. Отправляясь в Польшу, Николай I не исключал возможности покушения. 30 июня 1835 г. он писал И. Ф. Паскевичу из Петергофа: «Я знаю, что меня хотят зарезать, но верю, что без воли Божией ничего не будет, и совершенно спокоен. Меры предосторожности беру, и для того официально объявил, и поручаю и тебе разгласить, что еду из Данцига на Познань смотреть укрепления, но одному тебе даю знать, что въеду в Царство чрез Торунь на Нешаву. Конвои вели приготовить на Познань, других не надо»[484]

.

Граф И. Ф. Паскевич-Эриванский

Поскольку И. Ф. Паскевич-Эриванский хорошо знал демонстративное пренебрежение императора собственной безопасностью, то он из Варшавы в Данциг отправил Собственного Е. И. В. Конвоя урядника Герасима Подсвирова и казака Макара Рубцова «как бы для встречи имеющих прибыть в Данциг экипажей Государя императора»[485]

. Но при этом Паскевич возложил на казаков обязанности личных телохранителей императора, поэтому казаки так и остались рядом с Николаем I, отправившись вслед за ним из Польши в Богемию. По возвращении Николая I в Россию казаки получили по 100 руб. наградных.

Фактически эпизод поездки Николая I за границу в 1835 г. создал прецедент, когда охрана императора, наряду с Собственным конвоем, первым специализированным подразделением государственной охраны, возлагалась и на личных телохранителей-казаков.

Судя по всему, Николай I запомнил казаков и, оценив их службу, решил использовать их для охраны своей семьи. Дело в том, что спецслужбы империи во второй половине 1830-х гг. время от времени получали информацию о готовящихся покушениях на Николая I. Сам император считал, что его охрана, осуществлявшаяся Собственным Е. И. В. Конвоем, III Отделением Собственной Е. И. В. Канцелярии и Отдельным корпусом жандармов, вполне достаточна. Но при этом он понимал, что его супруга – императрица Александра Федоровна, также находившаяся «под колпаком» упомянутых служб, нуждается в дополнительной, вполне зримой охране. Он помнил, как гром пушек 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади навсегда травмировал его супругу и у нее, совсем еще молодой женщины, при малейшем волнении начинала трястись голова. Поэтому Николай I, желая защитить супругу от малейших случайностей, приставил к ней в 1836 г. урядника Герасима Подсвирова.

Урядника Г. Подсвирова перевели из Конвоя в состав комнатной прислуги императрицы в должности камер-казака, подчинив руководству Гофмаршальской части. Подчеркну, что Подсвиров предпочел «назначение это производству в офицеры по истечении 10-летнего срока. По словам Бенкендорфа, урядник Подсвиров выделялся „отличным поведением, трезвостью и в повиновении начальству всегда служил примером своим товарищам, а с тем вместе росту большого и наружности самой удовлетворительной“»[486].

Подчеркну, что характеристику Г. Подсвирову давал лично А. Х. Бенкендорф, возглавлявший главные спецслужбы империи – III Отделение Собственной Е. И. В. Канцелярии и Отдельный корпус жандармов. Следовательно, это назначение шло с его ведома и он с 1835 г. лично знал казака. Но окончательное решение по выбору телохранителя императрицы, несомненно, принимал Николай I. Со временем стало традицией, что на должность камер-казаков можно было попасть только по высочайшему выбору. Поэтому многие из будущих камер-казаков сначала служили в ближайшем окружении наследника или императора и только после этой службы оказывались при комнатах императриц.