Алексеев. Последний стратег

   — В Сибири. Я её хорошо знаю и верю в неё. Убеждён, что там антибольшевистское дело можно будет поставить широко. Здесь же мог справиться и один Алексеев. Жаль, что Милюков и его думские политики задержали меня на Дону и не пустили в Сибирь. Именно там следует начинать работу, чтобы не упустить время...

В середине декабря создаётся Донской гражданский совет или, как его ещё называли, Всероссийское правительство. Его возглавили три генерала - Алексеев, Корнилов и Каледин. Это был по сути дела триумвират первого в годы Гражданской войны антибольшевистского правительства.

В Гражданский совет вошли на правах «рядовых» членов М. Фёдоров, князь Г. Трубецкой, П. Струве, П. Милюков и... известный «террорист-бомбист» Б. Савинков, соратник министра-социалиста Керенского. Его появление в Новочеркасске оказалось для всех большой неожиданностью.

Объявившись в столице Дона, Савинков сперва нанёс визит вежливости атаману Каледину. Разговор у них шёл без свидетелей и, по всей вероятности, не сложился. Казачий генерал симпатий к людям, подобным Савинкову, не испытывал. Более того, он считал их прямыми виновниками гибели России.

После посещения атаманского дворца Савинков отправился на Барочную улицу, в офицерское общежитие. С интересом он смотрел, как на улице строились поротно добровольцы. Отметил, что все были в новых, хотя и залежавшихся на новочеркасских складах шинелях, при погонах. Винтовки-трёхлинейки по виду потёртых прикладов прошли не одни руки.

Дежурный по общежитию поручик из гвардейцев, косо поглядывая на известного эсера-боевика, всё же проводил гостя к генералу Алексееву.

Так же неприветливо встретил Савинкова и ротмистр Шапрон. Но спросил посетителя с привычной учтивостью:

   — Как прикажете доложить Михаилу Васильевичу?

   — Скажите просто: приехал Савинков.

Генерал Алексеев встретил бывшего комиссара Временного правительства при Ставке Верховного главнокомандующего и товарища военного министра сдержанно, но доброжелательно:

   — Какими судьбами, Борис Викторович, вы на Дону, в Новочеркасске.

   — Скажу прямо, Михаил Васильевич. Хочу служить великой миссии Белого дела.

   — В каком же качестве вы себя видите, ведь вы не будете просить записать вас в пехотную роту?

   — Конечно, нет. Ведь я, как вам известно, не просто штабс-капитан или подпоручик. Я Борис Савинков. Это имя знает вся Россия. Оно само за себя говорит.

   — Согласен насчёт вашего имени. Так кем бы вы желали быть в наших рядах?

   — По моему глубокому убеждению, возглавление вооружённой борьбы с большевиками одними генералами более чем ошибочно. Особенно в политическом плане. Народная масса отнесётся к Белому делу, как к контрреволюционному начинанию.

   — Но ведь, как вы сами понимаете, вам, Борис Викторович, командование поручить нельзя. Вы же не военный.

   — Михаил Васильевич. В обязательном порядке должно быть создано политическое совещание. Лично я готов хоть сегодня войти в его состав.

   — Что даст такое политическое совещание Белому делу?

   — Моё присутствие в нём. Моё имя, как и имя генерала Корнилова, придадут начатому вами делу вооружённой борьбы с большевизмом чисто патриотическое начало, лишённое всякого контрреволюционного смысла.

   — Думаю, Борис Викторович, что в вашем предложении, возможно, есть рациональное зерно...

На следующий день Алексеев и Каледин, как два члена Донского триумвирата, обратились к Корнилову с предложением сотрудничества с Савинковым и теми силами, которые стояли за его спиной. Но монархист Корнилов сначала ответил категорическим отказом:

   — Ни за что, господа генералы! Бомбист и добровольцы в одной связке! Это же уму непостижимо...

Алексееву и Каледину стоило немалых трудов уговорить командующего армией согласиться. Корнилов признал, что в Гражданской войне нужны союзники. Тем более из числа людей решительных, да ещё «с именем».

Главный аргумент заключался в словах Алексеева:

   — Если Савинков будет работать с нами, то он будет несомненно полезен.

   — А если нет?

   — Работая от нас отдельно, он может сильно навредить делу.

   — Значит, нам выбирать не приходится, Михаил Васильевич?

   — Не приходится, Лавр Георгиевич.

   — Хорошо, убедили. Я согласен на сотрудничество с Савинковым.

   — Тогда будем считать, что дело о союзничестве улажено. А там время покажет...

Сказал своё слово и атаман Каледин:

   — Без уступки демократии мне не удастся обеспечить пребывание на Дону Добровольческой армии...

В итоге члены триумвирата решили создать политическое совещание. В его состав вошли: Алексеев (председатель), Корнилов, Каледин, Деникин, Лукомский, Романовский, Струве, Милюков, князь Трубецкой, Фёдоров и Савинков. Из одиннадцати человек шесть носили генеральские погоны.

Деникин категорически отказался участвовать в работе политического совещания. За всё короткое время его существования Антон Иванович ни на одно заседание так и не пришёл.