Алексеев. Последний стратег

   — Без позиционных изменений. Австрийцы атаковали нас по всему фронту, но вчера под вечер отошли к Замостью. Вёрст на двадцать.

   — По данным разведывательного отделения, вас обходила с правого фланга группа эрцгерцога Петра Фердинанда. Где она сейчас?

   — По опросам пленных, эрцгерцог отошёл к Замостью. Пока затишье, но думается, что неприятель поджидает кавалерийский резерв, чтобы возобновить обходное движение.

   — А как дела на левом фланге?

   — Его тоже двое суток пытались обойти. Но я ввёл в бой Сводную и 5-ю кавалерийские дивизии, и положение на сегодняшний час стабилизировалось.

   — Каковы ваши потери?

   — Пока штабом армии они не подсчитаны. Но в пехотных дивизиях убыль людей из строя равняется примерно трети. В полках стали беречь патроны, батареи ведут огонь только по выявленным целям и при отражении атак. На огневую подготовку своих контратак снарядных запасов у меня уже больше нет.

   — Павел Адамович, штаб фронта с согласия главнокомандующего предлагает вам медленно отойти на линию Красностав - Владимир-Волынский.

   — Почему я должен отступать, Михаил Васильевич? Армия держится на позиции, её фланги прикрыты.

   — Мы это знаем. Но вы увлечёте за собой неприятеля, и он откроет свои неприкрытые фланги вашим наступающим соседям. Ясно?

   — Вас понял. Приказ об отходе будет отдан сегодня вечером. А пока отправляю к Владимиру-Волынскому свои тылы и санитарные поезда.

   — Трудности с отходом есть?

   — Есть, Михаил Васильевич. За линией армии скопилось большое число беженцев. Их повозками забиты все дороги и железнодорожные станции. Помочь им почти ничем не могу.

   — Схожее положение по всему фронту. Помните, что главная для вас забота об армии. О сохранности войск надо заботиться...

В ночь на 21 августа последние батальоны прикрытия отхода русской 5-й армии оторвались от неприятеля. Перед рассветом Пётр Фердинанд приказал своим пехотным дивизиям после короткой артиллерийской подготовки вновь атаковать позиции русских - линию неглубоких окопов по неубранным пшеничным полям, на опушках небольших лесков и по окраинам полусожжённых селений.

Эрцгерцог с биноклем в руках стоял на наблюдательной вышке, устроенной сапёрами на одном из раскидистых дубов, возвышавшемся на пригорке. Он решил лично наблюдать за ходом атаки. У ног эрцгерцога, на дощатом помосте, пристроился унтер-офицер из штабных телефонистов.

Не прошло и пяти минут после окончания огневого налёта на русские позиции, как телефонный аппарат напомнил о себе короткими гудками. Телефонист передал трубку генералу. Докладывал командир одного из полков:

   — Ваше высочество. Докладывает полковник фон Кауфман. Мой первый батальон занял русские окопы у селения Ольшанцы.

   — Поздравляю, полковник, с успехом. О вас сегодня же будет доложено фельдмаршалу Конраду.

   — Но окопы пусты. Мне доложили из батальона, что они, по всей видимости, оставлены ещё ночью. Пепел в кострищах сырой.

   — Допросили жителей деревни о том, куда ушли русские? В каком направлении?

   — Селение пусто, ваше высочество. Крестьяне с семьями и скотом покинули его с началом боев.

   — Полковник Кауфман. Приказываю полком занять позиция русских. Сейчас посылаю вам гусарский эскадрон для разведки. Будьте в готовности наступать дальше.

   — Приказ понял, ваше высочество. Выполняю...

В своей штаб-квартире фельдмаршал Конрад фон Гетцендорф был мрачнее ночи. Он почти не отходил от огромной карты Галиции, испещрённой флажками там, где в эти дни проходила наступательная операция двух армий империи. Начальник Полевого Генерального штаба австро-венгерской монархии в эти дни забывал даже про традиционную чашечку бразильского кофе. Штабные офицеры тихо переговаривались между собой:

   — Что передают из наступающих армий?

   — Иссяк атакующий дух. Потери большие. Русские отступили на новые позиции.

   — Но ведь это же успех?

   — Успех мал. Наш фельдмаршал задумывал прорвать русский фронт у Люблина и Холма, а получилось, что он потеснил противника. И всё. Начальник штаба русского фронта его переиграл на карте. Разгадал задуманное и с боями отошёл.

   — Начальник русского штаба генерал Алексеев? Так его сегодня утром на оперативке назвал фельдмаршал.

   — Алексеев из хороших генштабистов. Фон Конрад его хвалит, но сдержанно.

   — Был бы этот Алексеев из союзников-германцев, тогда бы наш фельдмаршал отмечал его чаще.

   — Господа. Мы начинаем обсуждать действия начальника. Это уже неприлично...

Люблин-Холмская операция в ходе Галицийской битвы закончилась хотя и тактическим успехом австро-венгров, но без эффектного финала. Командующий 4-й армией барон фон Ауффенберг всё же сумел «доложить» фельдмаршалу Конраду и в Вену о значимости достигнутых успехов. Но в октябре генералу пехоты, в 62 года, пришлось уйти в отставку. Причина крылась в том, что при дворе императора Франца-Иосифа I (в ноябре 1916 года его сменит внучатый племянник, ставший императором Австрии и Апостольским королём Венгрии (под именем Карла V) Карл-Франц-Иосиф-Людвиг-Губерт-Георг-Отто-Мария Габсбург, или просто - Карл I Габсбург) ждали гораздо большего военного успеха.