Алексей Ботян

Позже меня не раз спрашивали: почему Москва создала себе в лице нашей службы немецкого конкурента, который вскоре обрёл чувство собственного достоинства и во многом превосходил советскую разведку в Германии? Я полагаю, что в Москве с полным основанием считали: немецкой службе будет в послевоенной Германии легче, чем русским, добираться до определённой информации, которую братская служба будет предоставлять советской стороне. Так дело и обстояло, по крайней мере поначалу…»[284]

Нам также посчастливилось в своё время общаться с Михаилом Фёдоровичем, как традиционно называли Маркуса Вольфа советские товарищи, и вот что он рассказывал нам:

«— Как складывались отношения вашей службы с советской внешней разведкой?

— Говорю без преувеличений, что у нас были дружеские, партнёрские отношения. По-моему, это было и на разных уровнях — от руководителей до рядовых работников. Конечно, в личном плане происходило по-разному, но, главное, у нас не было чувства, что мы имеем дело с представителями „великой державы“, которые относятся к нам как к „младшим братьям“. Прежде всего, между нами было взаимное уважение.

— Между вашими службами осуществлялся обмен оперативной информацией. Понятно, что он не мог происходить по принципу „вы нам — столько, мы вам — столько же“, однако можно ли назвать его адекватным?

— Я скажу, что этот процесс был не то что взаимовыгодным, скорее взаимополезным. Очень полезным! Конечно, мы давали больше разведывательной информации, чем получали сами, но мы полностью сознавали, что даём эту информацию нашему главному союзнику, который несёт большую ношу всех обязанностей, всех расходов на наше общее дело — защиту нашего союза»[285].

Вот в таких условиях работал теперь Алексей Николаевич Ботян.

Вспоминает бывший заместитель начальника Управления «С» (нелегальная разведка) ПГУ КГБ СССР, назовём его Михаилом Петровичем, который познакомился с Ботяном в 1968 году, когда только ещё выпустился из «101-й школы»:

«В том отделе Представительства КГБ при МГБ ГДР, как называлась наша „контора“, куда я был распределён и где работал, работал и Алексей Николаевич. Детально я с его деятельностью не знаком, но, в общем, знаю, чем он занимался: он работал с семьями немцев, агентов-нелегалов, которые находились в Западной Германии. Они или „на оседание“ туда уезжали, или в поездках различные задания выполняли — от недели до нескольких месяцев. А он опекал их родственников, членов семьи. Так что если у родственников в ГДР возникали вопросы, то он помогал их решать, а если у нашей службы возникали какие-то вопросы к родственникам, то опять-таки через него всё это делалось. Это довольно специфический участок был, и я не пересекался с ним ни разу. Так что более детально я не знаю…»

Более детально нам рассказывал сам Алексей Николаевич:

«В Германии, в Берлине, я был с 1965 по 1972 год. Я работал с семьями тех молодых немцев, которых нелегалами тогда в Западную Германию отправляли. У меня с ними были очень хорошие отношения! Просьбы некоторые их выполнял — например, машину западную купить хотели, так я помогал деньги обменять. Нелегально, конечно! А как иначе? Вообще, у меня хорошие отношения были с немцами, а потому и работали хорошо, да и отдых хороший был…»

Можно, наверное, осудить Алексея Николаевича за то, что он чего-то там «химичил» в интересах своих подопечных. Но стоит ли? Разведка — это всегда игра «на грани фола», законопослушный гражданин в ней «победителем» не станет. Тем более что не для себя же он старался: как мы уже отмечали, побывав у Ботяна дома, прекрасно понимаешь, что он — нормальный человек, которому ничего лишнего не требовалось, в роскоши он отнюдь не купался…