Читаем Алексей Греков полностью

«С давняго времени уже известно, что человеческая кожа принимает другой цвет, будучи натираема адским камнем, которое есть ничто иное как селитрокислое серебро, расплавленное в своей воде кристаллования», – начинает повествование автор «Живописца». То, что прикосновение «адского камня» приводит к появлению на коже черных пятен, в свое время обнаружили врачи Ян Бабтист ван Гельмонт и Франциск Сильвий. Это свойство медики станут использовать для прижигания ран – «адский камень» окажется хорошим противоспалительным веществом. «Дня три спустя Базаров вошел к отцу в комнату и спросил, нет ли у него адского камня? – напишет Тургенев в одной из сцен романа «Отцы и дети». – Есть; на что тебе? – Нужно ранку прижечь…». Автора же «Живописца» «адский камень» занимает совершенно с иной целью: это вещество оказалось важным для приготовления фотографических материалов.

Автор заявляет о двух вариантах получения рисунков при помощи лучей света. Первый – «через прекрытие некоторых мест; способ, употребляемый для изображения растений, рисунков, рукописей, крыльев насекомых, острых верхушек» (речь о «бескамерной» фотографии по методу Тальбота, однако имя Тальбота в брошюре не упоминается, здесь вообще нет отсылок к изобретателям, книга скорее являет собой рецептурное пособие, нежели экскурс в историю фотографии). Второй – «посредством камер-обскуры или солнечнаго микроскопа; способ, употребляемый для снимки портретов, насекомых, архитектурных или скульптурных произведений и проч.». «Посредством камер-обскуры» получают зеркально отображенные сюжеты – автор уведомляет об этом. И дает подробные объяснения, как снимать зеркальные виды и как можно получать с них «прямые». Автор предлагает переснимать уже снятые изображения, разместив их и камеру наилучшим для этого образом относительно источника света. По сути, он рассуждает в этой главе не только о том, как получить позитив, но и о технологии репродукционной съемки.

Для изготовления «бескамерных» рисунков потребуется стекло: «На приготовленную и предварительно немного смоченную бумагу накладывают снимаемый предмет, покрывают его тонким, чистым зеркальным стеклом, по краям котораго накладывают тяжесть, чтоб изображаемый предмет плотнее приставал к бумаге. В этом виде подвергают бумагу действию прямых солнечных лучей до тех пор, пока не заметят, что открытыя части бумаги приняли совершенно черный цвет (то есть оказались полностью засвеченными. – М. Р.). После того, темный снимок, явно изображающий на темном грунте предмет, тотчас кладут в приготовленную для укрепления онаго жидкость…». Автор «Живописца» признается, что снимал таким образом «изображения цветов со всеми их жилками и оттенками». Упоминая оттенки, он, скорее всего, имеет в виду тона изображения, которые могли быть различными в том случае, если части цветов имели неодинаковую плотность и могли пропускать какое-то количество света. Впрочем, это только догадки – возможно, что об оттенках автор пишет в каком-то ином ключе. Цветы подобным образом пробовал снимать и Тальбот, и другие фотографы. Например, Анна Эткинс в 1843 году начала выпускать серию брошюр о британских водорослях, выполненную в технике цианотипии (Atkins A. Photographs of British Algae: Cyanotype Impressions).

Целая глава посвящена способу приготовления бумаг. Их всего три. Первый рецепт предполагает использование поваренной соли и селитрокислого серебра. Процесс подготовки – двухступенчатый. На первом этапе «в унциях дестиллированной воды распустите 8 гран. поваренной соли и посредством губки ровно покройте по обеим сторонам этим раствором тонкую, голландскую, слабопроклеенную бумагу». Ровность покрытия очень важна, а голландская бумага предпочтительнее в сравнении с бумагой, скажем, английской (веленевой), в которой содержится много клея. Просушив бумагу между двумя листами чистой непроклеенной печатной бумаги, следует приступить ко второму этапу – «растворите 1/2 унции селитрокислаго серебра в 3 1/2 унц. и посредством маленькой к перу привязанной губки натрите означенным раствором – как можно ровнее – сухие листы писчей бумаги с одной стороны. Натирать бумагу надлежит в тени, ни мало не медля, и каждый натертый лист тотчас же высушивать в темном месте». Второй способ предполагает использование «соленокислого или соленого эфира» вместо поваренной соли на первом этапе подготовки. Третий способ – одноэтапный: бумагу натирают одним только селитрокислым серебром.

Перейти на страницу:

Все книги серии Великие умы России

Мстислав Келдыш
Мстислав Келдыш

Эпоха рождает гениев только в том случае, если предстоит изменить жизнь коренным образом. Это случается очень редко. Нам повезло! Появился ученый, который сначала научил летать самолеты, потом создал крылатые «пули», пересекающие континенты за считаные минуты, побывал в центре термоядерного взрыва, чтобы описать происходящее там, и, наконец, рассчитал дороги в космос, по которым полетели спутники Земли, космические корабли и межпланетные станции к Луне, Марсу и Венере. 14 лет он стоял во главе науки Советского Союза и за эти годы вывел ее в мировые лидеры, хотя многие считали, что такое невозможно. Впрочем, он всегда делал невозможное возможным!Это – академик Мстислав Всеволодович Келдыш, президент Академии наук СССР, трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственных премий.

Владимир Степанович Губарев

Биографии и Мемуары / Прочая научная литература / Образование и наука
Сергей Прокудин-Горский
Сергей Прокудин-Горский

В большом зале Царскосельского дворца погас свет; государь император, члены царской фамилии и все собравшиеся на большом белом экране увидели цветные изображения: цветы, пейзажи, лица детей. Зрители были в восхищении. Когда сеанс закончился, автор коллекции С.М. Прокудин-Горский с волнением рассказал Николаю II о своем грандиозном проекте «Вся Россия».История фотографии – это во многом история открытий и изобретений, ставших вехами на пути от массивного деревянного аппарата к компактной цифровой камере, от долгих процессов печати – к копированию снимка одним движением руки. В отечественной культуре был фотограф и ученый, популяризатор фотографии как сферы искусства и предмета науки, внесший великий вклад и в мировую художественную практику.

Людмила Валерьевна Сёмова

Биографии и Мемуары
Александр Попов
Александр Попов

Всякое новое изобретение появляется только тогда, когда назрела в нем необходимость и когда наука и техника подготовили почву для его осуществления. Так было и с возникновением радио. Александр Степанович Попов завершил многовековую историю исканий наиболее совершенного средства связи.Драматизма судьбе ученого в мировой истории добавляет долгий бесплодный спор о первенстве открытия радио – Попов или Маркони. Сам русский физик не считал себя «отцом радио», отдавая авторство Тесла, себе в заслугу он ставил лишь усовершенствование радиоаппаратуры и «обращение её к нуждам флота». Но, несмотря на скромное отношение к своим заслугам, недоверие и порой непонимание, отсутствие достойной поддержки на родине, Попов буквально бился во всемирных научных кругах не за свое авторство – а за место рождения радио. Ему было важно, чтобы мир признал, что новое революционное средство связи было открыто именно в России.Жизнь великого ученого, как жизнь одинокого русского изобретателя 90-х годов XIX столетия, чрезвычайно поучительна. Она была подчинена игре внешних нелепых случайностей, то грубо мешавших, то вдруг на миг необычайно благоприятствовавших его работе. Этому и посвящена данная книга.

Людмила Алексеевна Круглова

Биографии и Мемуары

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
50 знаменитых больных
50 знаменитых больных

Магомет — самый, пожалуй, знаменитый эпилептик в истории человечества. Жанна д'Арк, видения которой уже несколько веков являются частью истории Европы. Джон Мильтон, который, несмотря на слепоту, оставался выдающимся государственным деятелем Англии, а в конце жизни стал классиком английской литературы. Франклин Делано Рузвельт — президент США, прикованный к инвалидной коляске. Хелен Келлер — слепоглухонемая девочка, нашедшая контакт с миром и ставшая одной из самых знаменитых женщин XX столетия. Парализованный Стивен Хокинг — выдающийся теоретик современной науки, который общается с миром при помощи трех пальцев левой руки и не может даже нормально дышать. Джон Нэш (тот самый математик, история которого легла в основу фильма «Игры разума»), получивший Нобелевскую премию в области экономики за разработку теории игр. Это политики, ученые, религиозные и общественные деятели…Предлагаемая вниманию читателя книга объединяет в себе истории выдающихся людей, которых болезнь (телесная или душевная) не только не ограничила в проявлении их творчества, но, напротив, помогла раскрыть заложенный в них потенциал. Почти каждая история может стать своеобразным примером не жизни «с болезнью», а жизни «вопреки болезни», а иногда и жизни «благодаря болезни». Автор попыталась показать, что недуг не означает крушения планов и перспектив, что с его помощью можно добиться жизненного успеха, признания и, что самое главное, достичь вершин самореализации.

Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / Документальное