Алексей Яковлев

Ты ж светом управлять в сенате будешь с нами, —

и это не прельщало раба-героя:

Но вольность мира в дар несть той, кого люблю!..
Нет, счастья моего — ценой сей не куплю…

Такую любопытную, дающую возможность двойной трактовки пьесу выбрал для своего первого после выздоровления бенефиса Яковлев. Как он в ней играл? Об этом имеется лишь одно свидетельство Арапова: «Роль Спартака занимал Яковлев и встречен был опять с большим сочувствием…»

По тем или иным причинам, но «Спартак» на петербургской сцене не задержался. Яковлев сыграл его всего три раза. До самой смерти актера трагедия эта в Петербурге больше не шла.

В конце 1813 года за кулисами театра произошли кое-какие изменения. В декабре месяце отправился обратно в Москву для управления тамошним театром Майков. Перед самым началом нового года уехал наконец за границу Нарышкин, оставив Тюфякину наставления:

«Милостивый мой князь Петр Иванович! По случаю назначения ее императорского величества государынею императрицей Елизаветою Алексеевною в чужие края… должен я отправиться с ее величеством на какое время мне неизвестно, почему в отсутствие мое по званию Вашего сиятельства извольте принять в управление Ваше театральную дирекцию… Долгом своим считаю уведомить, чтоб служащих в дирекции во время отъезда моего никого не увольнять, вновь не определять и денежной прибавки не делать, а если встретится какой необходимый по сим предметам случай, делать ко мне отношение. Впрочем, уверен, что, приняв в управление Ваше дирекцию, не оставите руководствоваться высочайше изданными о театральной дирекции правилами и доставите мне приятный случай засвидетельствовать перед его императорским величеством усердие и труды Ваши, по случаю оказанные».

Но Тюфякин не очень-то нуждался ни в наставлениях Нарышкина, ни в обещаниях «засвидетельствовать» его труды. Он рьяно кинулся на увеличение театрами доходов. И во всем действовал по своему разумению.

1814 год был годом торжественного въезда на белой лошади в Париж «русского Агамемнона», «царя всех царей» шестой союзной коалиции — Александра I в сопровождении европейских монархов. И встречи его потом в Петербурге всевозможными празднествами и увеселениями, с иллюминацией, световыми транспарантами мифологического содержания, с театральными спектаклями панегирического звучания.

Для возвеличивания Александра I матерью его, вдовствующей императрицей Марией Федоровной, было приготовлено особенно торжественное представление в Павловске: перед Розовым павильоном, при участии всей петербургской труппы и учащихся Театральной школы, показал балет «Возвращение героев», в четырех картинах которого «изображались разные моменты возвращения солдат и ратников ополчения на родину».

Далеко разносилась по парку специально сочиненная кантата: «Ты возвратился, благодатный!» Прослезился государь, услышав в прочувствованном исполнении Екатерины Семеновой «какой-то приспособленный к обстоятельствам монолог». Веселился на роскошном балу, устроенном в Розовом павильоне, двор. Произносили бесчисленные тосты за здоровье государя-победителя петербургские обыватели, приехавшие из Петербурга и расположившиеся с самоварами и закусками в аллеях и на лужайках Павловского парка. Водили хороводы приодетые в лучшие наряды молодые крестьянки «из соседственных» сел и деревень. Изнемогали от усталости юные воспитанницы Театральной школы (среди которых была и Александра Асенкова, описавшая потом этот праздник), призванные увеселять с раннего утра до поздней ночи гостей.

А Яковлев? Что же Яковлев? Он тоже, как и все «первые сюжеты», участвовал в пантомимных зрелищах. Но о нем нам известно в связи с теми днями не как об актере, а как о человеке.

— На другой день, — рассказывала Асенкова, — назначен был спектакль в Петербурге, в Эрмитаже. Спектакль в Павловске кончился очень поздно… В город отправились мы уже на рассвете. В тот самый день назначена была репетиция «Влюбленного Шекспира», где я представляла роль горничной. Не спав всю ночь, утомленная усталостью… я едва держалась на ногах…

Никто и не подумал войти в состояние юной актрисы. Всем жрецам Мельпомены и ее дельцам в эти суматошные дни было не до юных дарований и их самочувствия. Вступился за Асенкову лишь Яковлев:

— Не стыдно ли, не бесчеловечно ли с вашей стороны, — отчитывал он трусившего перед ним режиссера Виноградова, — не отменить репетиции! Бедная девушка всю ночь не смыкала глаз, утомилась до смерти, а вы и знать этого не хотите!

А потом, обратившись к Асенковой, спросил:

— Можете ли вы играть без репетиции?

— Могу-с, — ответила та почтительно.

— Ну и прекрасно! Отправляйтесь же домой и выспитесь хорошенько, чтобы собраться с силами для спектакля.

Репетиция была отменена. На следующий день Яковлев, Семенова и юная дебютантка сыграли в Эрмитаже «Влюбленного Шекспира».