Алексей (ЛП)

Мы были детьми. Вынуждены отнимать жизни друг у друга, чтобы спасти свои собственные. Я смотрела, как жизнь покидает его глаза, пока их не покрыл смертельный холод. Я подняла руку, провела ею по его векам, закрывая их.

Он был мертв.

Он был свободен.

Сколько раз я задавался вопросом, не лучше ли было бы позволить им убить меня. Чтобы я тоже мог быть свободен. Но когда пришло время, я обнаружил, что отчаянно пытаюсь выжить.

И все же с каждой из смертей, причиной которых я был, что-то внутри меня умирало вместе с ними.

“ Дай ему сорок ударов плетью, ” приказал Иван твердым голосом. Но с таким же успехом он мог находиться на другой планете. Все мое внимание было приковано к Косте. — Двадцать спереди и двадцать сзади.

Двенадцать месяцев. 365 дней. 8 760 часов.

Сегодня мне исполнилось одиннадцать.

С гребаным днем рождения меня, отмечаю еще одной смертью… еще одним избиением.

Мы все равно здесь умрем.

Мои воспоминания врезались в мои едва зажившие раны. Шрамы на моей коже были ничем по сравнению со шрамами внутри меня. У них был привкус меди, вины и ненависти. Из тех, которые невозможно исцелить.

Пустота была намного лучше.

Было чертовски отстойно так рано узнать, что мы ничем не лучше животных. Мы все были монстрами. Сработал наш инстинкт самосохранения, и потребность жить стала такой же сильной, как и у животных. Иван рассчитывал на это. Он использовал это против тебя, пока тебе не пришлось подавить все эмоции или рискнуть сойти с ума от последствий своих действий.

“ Что ты делаешь? Саша подкрался ко мне сзади. Я была настолько не в себе, что даже не услышала, как он подошел. Нехорошо.

— Ничего.

“Похоже, ты что-то делаешь”, - небрежно добавил он. Он что, жевал резинку? Ему действительно нравилось подшучивать надо мной, используя эти насмешливые слова. “ Преследуешь, судя по всему. Похоже, ты неравнодушен к агенту ФБР.

Моя челюсть сжалась. Я любил Сашу, но он был чертовски раздражающим. Любил просто выговориться. Может быть, я мог бы вырвать ему язык, чтобы он помолчал год или два. Потом я бы пришил его обратно. Я знал, как сохранить части тела. У меня вырвался сардонический вздох.

Да, я был жестоким ублюдком.

Гребаный Иван оставил больше следов, чем он предполагал.

“Лучше залезь к ней в штаны, пока она тебя не арестовала”, - продолжал он ухмыляться, как мудак, каким и был. “В противном случае я ее трахну. Ее подружки тоже могут присоединиться”.

Мои коренные зубы застряли. “Почему ты здесь?”

“ Ищу тебя. ” Он сунул жвачку в рот. Мне пришлось побороть желание выхватить ее у него изо рта и выбросить за пределы здания. Прямо вместе с ним. “ Белла зовет тебя на ужин. По какой-то чертовой причине она решила, что я должен передать устное приглашение.

“Доставлено”, - сказал я ему. “А теперь проваливай”.

Он хихикнул, как будто я пошутила. “Держу пари, ты бы хотел, чтобы я потерялась, чтобы ты мог выслеживать это милое маленькое создание в одиночку”. Боже, я должен поговорить с Беллой и предупредить ее, чтобы она никогда не присылала ко мне Сашу. Гребаного сообщения было бы достаточно.

Когда Саша не пошевелился, я прищурилась, глядя на него.

Он просто пожал плечами и продолжил: “Бьянка и ее одержимый, безумно ревнивый муж сейчас в Новом Орлеане со своим караваном детишек”. Он выдул еще один пузырь из своей жвачки, и мой кулак сжался. “Я вроде как хочу посмотреть, хочет ли Бьянка, чтобы я убил его. Или, может быть, она хочет сменить обстановку, чтобы я мог трахнуть ее”. Я почти желал, чтобы Саша попробовал это, и тогда Моррелли пристрелил бы его. Он, вероятно, не убил бы его, но ранил, чтобы долго мучить за то, что тот посмел прикоснуться к его жене. А потом были Лука и Кассио — эти двое убьют его, вернут к жизни, а потом убьют снова. И повторять процесс до тех пор, пока нам с Василием не придется спасать ублюдка. “В любом случае, по крайней мере, мы знаем, что еда будет вкусной. Готовит Бьянка, а эта женщина умеет готовить. Белла может спасать жизни, но из-за ее стряпни люди попадают в больницы”.