Алексей (прогонка)

Я наблюдал, как пятидесятилетняя няня выходит из особняка стоимостью в миллион долларов вместе с двумя детьми. Маленькая девочка с темными кудряшками переступала с ноги на ногу, ее локоны подпрыгивали при каждом движении. Даже отсюда я мог видеть, что она полна энергии, а улыбка освещала все ее лицо. Несмотря на свое модное красное пальто с черными бантиками на пуговицах, она вела себя необузданно, не обращая внимания на свою модную одежду.

Бесстрашная, она подошла к воротам, за которыми я прятался. Я почувствовал запах шоколада, и в животе у меня заурчало. Я не ел больше суток.

Если бы я не довел это дело до конца, я бы не дожил до восемнадцати лет, несмотря на то, что мне оставалось всего несколько месяцев до совершеннолетия. Я была так близка к тому, чтобы освободиться, что Иван пообещал, что скажет мне, кто моя семья ... и отпустит меня. Хотя Иван много лгал за эти годы, и в глубине души я уже чувствовала правду.

Он никогда никого не выпускал.

“Быстрее, быстрее”, - захихикала она, ее легкий голос разносился по ветру. Девочке было не больше пяти. Максимум шесть.

“Рора, остановись”. Мальчик, который, должно быть, был ее братом, крикнул ей вслед. Они были похожи друг на друга. “Ты попадешь под машину”, - предупредил он ее.

Она хихикнула, кружась на безукоризненно подстриженной лужайке. “Я неуязвима”, - произнесла она это слово, ее тихий голос сиял от гордости.

За всю свою жизнь я не мог припомнить, чтобы испытывал столько гордости. Или счастья. Ее брат подбежал к сестре и, схватив ее за руку, нежно потянул за нее.

- Останься со мной, Рора, - упрекнул он ее.

Она доверчиво подняла лицо к своему старшему брату, одарив его широкой улыбкой. “Всегда”.

Ее старший брат нежно потянул ее за косичку, и на ее губах заиграл смешок.

Я шел за ними пять кварталов, пока они не зашли в зоопарк. Именно тогда маленькая Рора взбесилась. Она высвободила свою маленькую ручку и принялась бегать кругами вокруг брата и няни.

“Лев”, - пропищала она, широко улыбаясь. “Сюда, иди сюда. Медведи!”

Ее энтузиазм вызывал улыбки у незнакомых людей. Я не могла их винить. В ней была подкупающая теплота. Я надеялась, что никто не подавлял это в ней. Затем я вздрогнула, вспомнив, зачем я здесь.

Я не должен разрушать это счастье. В наши дни такое было редкостью. По крайней мере, для меня это было так, и, как бы глупо это ни звучало, я хотел разлить это по бутылкам и сохранить. Я вспомнила, когда в последний раз чувствовала что-то отдаленно похожее на счастье. Это было перед моим десятым днем рождения.