Алекси Лайхо. Гитара, хаос и контроль в жизни лидера Children of Bodom

Такой мощный топор, как Fiskars, был мне необходим, особенно в этом районе Австралии, потому что в качестве дров тут чаще всего используют местный аналог сосны или в крайнем случае эвкалипт, а это чертовски твердые породы. Когда все инструменты и снаряжение были приведены в порядок, я заказал доставку дров к нам во двор и затем отправился в сарай – колоть их со всем своим финским упорством и пылом.

Чтобы слиться с местным населением, я во время той поездки за топором заказал себе в Bunnings прекрасный нож Боуи. Процитирую фразу из фильма «Крокодил Данди»: «Разве это нож? Вот это – нож!» Меня с самого детства завораживали разные виды холодного оружия.

Я никогда не забуду, как однажды мы с папой отправились на прогулку вдоль залива. Он тогда только вернулся из Швейцарии и привез оттуда чертовски классный нож. По факту он был не выкидным, но лезвие его скрывалось в ручке. И такая штука в Финляндии считалась не совсем законной. У этого ножа была великолепная рукоятка из белого мрамора и очень длинное лезвие.

Мне рассказывали, как МГ, отец моего папы, настаивал на том, что на определенном этапе сыну обязательно нужно подарить хороший нож. Это была одна из лапландских традиций. Насколько я помню, подходящий возраст – это восемь лет, так что я тогда, видимо, был во втором классе. В тот момент я как раз должен был получить свой первый настоящий нож, а также подробные инструкции насчет того, как им нужно пользоваться. И особенно – как им пользоваться не нужно.

Вот так за прогулками и разговорами отец научил меня обращаться с этим оружием. С тех пор я считаю ножи и пуукко (острый скандинавский нож, используемый для охоты или изготовления деревянных изделий, – прим. пер.) произведениями искусства. Несколько лет спустя мы посетили завод Marttiini в Рованиеми, и там мне купили прекрасный лапландский охотничий нож. Конечно же, мы выбрали тот, который подошел под мальчишечью руку, но это всё равно была вещь что надо.

Я сам отдал один такой нож Рэнди Блайту. В свое время он был крутым охотником, так что это казалось подходящим подарком. Ножи Marttiini действительно очень острые, и Рэнди сразу же это проверил. Я тогда немного занервничал из-за его действий – он резко вытащил клинок из ножен и крепко вжал лезвие в свою руку. А затем быстрым движением сбрил внушительную часть волос. Он посмотрел на оставшийся след и усмехнулся. «Острый как бритва», – улыбнулся тогда Рэнди и поблагодарил за подарок.

Также у меня в Австралии есть падчерица. Кажется, Шелби было около семи лет, когда мы с ней впервые встретились. Это хороший возраст для знакомства, потому что с этим человеком уже можно поболтать. Если бы Шелби, например, было три года, то ситуация, конечно, сложилась бы непростая. Нет, в целом я умею хорошо ладить с детьми. Вот младенцы для меня – это трудный случай, но когда они уже умеют говорить или, к примеру, самостоятельно передвигаться, то, как правило, их уже можно назвать отличной компанией. Я с самого начала сказал Шелби, что она может называть меня как захочет. Так что лицом к лицу она обращается ко мне по имени, но в разговорах с друзьями называет отчимом. И это совершенно нормально.

На пороге своего 40-летия я столкнулся с чем-то новым и сейчас нахожусь в уникальной для себя жизненной ситуации, к которой еще предстоит привыкнуть. Но если немного сбавить скорость и посмотреть в зеркало заднего вида, то можно понять, что в прошлом на нашем пути случались более серьезные и неприятные ситуации.

Я никогда не хотел, чтобы у меня были собственные дети. Не думаю, что я стал бы хорошим отцом. В молодости у меня на это были свои причины, а сейчас я, пожалуй, уже слишком привык к свободе. Честно говоря, я не уверен, что смог бы уделять достаточно внимания интересам ребенка. Но если вы планируете стать родителями, то, по-моему, дети должны быть центром всего, что бы вы ни делали, и в них нужно вкладываться на все сто процентов. Честно говоря, я считаю отвратительным, когда люди заводят детей, а потом не могут о них позаботиться.

Для себя я уже давно решил, что Children of Bodom –  это мой ребенок. Пока группа существует, всё в моей судьбе подчиняется ее условиям. А ведь это продолжается уже более двух третей моей жизни. Я вкладывал в это дело больше, чем в какое-либо другое. И как никто другой вкладывался в него сам.

Рисуя и играя с Шелби, я замечал, что общение на одном уровне с ней пробуждает во мне моего внутреннего ребенка. Еще одна прописная истина, которая чертовски верна. Для меня большая честь участвовать в жизни Шелби, и я всегда буду во всем ее поддерживать.

На данный момент мое существование вынужденно разделено надвое, потому что из-за группы мне приходится много времени проводить в Хельсинки. И в Финляндии у меня есть очень много близких друзей. Однако я думаю, что место, где меня похоронят, будет именно в Австралии.

На этой серьезной теме можно остановиться и подумать о том, что считается священным. И мама, и папа воспитывали меня как истинного христианина. Но мы никогда не ходили в церковь.