Мастейн. Автобиография иконы хеви-метала

Дэйв Мастейн Мастейн: автобиография иконы хеви-метала

Маме и папе.

Я обещал вести себя хорошо.

Эта книга посвящается всем, кто не поверил в меня…

Идите, идите, мои маленькие други.

Я ничего не понимаю. Былые дни не вернуть.
За свои поступки в прошлом я сполна расплатился.
И излечился.

Алекс. Заводной апельсин

Кое о чем сожалею…

Сид Вишес (Sex Pistols)

© C. Ткачук, перевод на русский язык, 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Примечания автора:

Некоторые имена в книге изменены с целью защитить конфиденциальность отдельных лиц.

Все фотографии и вкладки иллюстраций любезно предоставлены автором, если не указано иное.

Фотография Даниеля Гонсалеса Торисо

Пролог С подковой в заднице

Хант, штат Техас

Январь 2002

Если хочешь оказаться на дне – похоже, это место вполне подходит. Хотя, стоит признать, что в объятой мраком извилистой диккенсовской жизни металхэда никогда не понятно, где это самое дно.

Нищета и скоротечное детство? Да.

Жестокий отец-алкоголик? И это было.

Промывающая мозги религиозная бредятина (в моем случае Свидетели Иеговы и сатанизм)? Да.

Алкоголизм, наркозависимость, беспризорность? Да, да, да.

Ранящие душу профессиональные и музыкальные неудачи? Не без этого.

Центр реабилитации? Было (раз семнадцать).

Жизнь на грани смерти? Да, и это было.

Джеймс Хэтфилд, который раньше был одним из моих лучших друзей, почти братом, однажды заметил с некоторой долей скептицизма, что я, наверное, родился с подковой в заднице. Вот как мне повезло, и я рад тому, что после стольких тревожных звоночков до сих пор дышу. И должен признать, в каком-то смысле он прав. Мне действительно везет. Я одаренный. Но когда в прямой кишке застряла подкова – испытываешь адскую боль. И всегда помнишь, что эта металлическая хрень постоянно там.

И вот я снова прохожу курс реабилитации в местечке под названием Ла-Хасиенда, в сердце дикого Техас-Хилл-Кантри. Всего лишь километрах в трехстах от Форт-Уорта, но кажется, что это на другом конце света, а вокруг лишь скотоводческие фермы да детские летние лагеря. Я здесь для того, чтобы исцелиться… стать лучше. Физически, духовно, эмоционально. Как обычно, со мной лишь скромные ожидания и энтузиазм. В конце концов, это далеко не первое мое родео.

Видишь ли, в клубе анонимных алкоголиков (АА) учат нажираться, доставать наркоту, смешивать напитки и спать с женщинами так, как нигде в мире. АА – и это действительно верно в отношении большинства программ реабилитации и лечебных центров – это братство, и, как все братья, мы любим обмениваться историями. Нелепый способ начать свои нарко-лóги и алко-лóги, как они это называют. Но больше всего меня раздражало постоянное стремление продемонстрировать свое превосходство над другими. Ты рассказываешь историю, обнажая душу, а рядом сидит парень и, ухмыляясь, говорит:

– Э, чувак, да я столько опрокинул, сколько ты за всю жизнь не принял.

– Че, серьезно?

– Зуб даю!

– Ну, принял я немало, поэтому, видимо, ты тот еще рукожоп.

Мне почему-то такие разговоры несильно помогали, и я никогда не чувствовал, что мне лучше и я ощущаю себя человеком. Иногда мне и вовсе становилось только хуже. По иронии судьбы, именно в клубе АА я впервые узнал о том, как легко достать болеутоляющее через интернет. Мне в тот момент не требовались никакие определенные болеутоляющие, но женщина так о них рассказывала, что казалось, можно поймать реальный кайф. И вскоре упаковки препаратов стали привозить мне домой, и подсел я капитально. К тому времени я уже был известной на весь мир рок-звездой – основателем, фронтменом, вокалистом, композитором и гитаристом (и де-факто руководителем) Megadeth, одной из самых популярных групп в хеви-метале. У меня красавица-жена и двое замечательных детей, великолепный дом, машины, и столько денег, сколько я даже не мечтал иметь. И был готов все это бросить. Видишь ли, это была всего лишь маска – в действительности же я чувствовал себя жалким неудачником: надоели гастроли, грызня между участниками группы, необоснованные требования менеджмента и руководителей звукозаписывающих компаний, одинокая, одурманенная наркотиками жизнь. И, как всегда, я не смог увидеть, что все, что у меня было, – гораздо важнее того, чего у меня не было. Из меня будто медленно выкачали радость сочинения песен и исполнения музыки, которая долгое время не давала мне загнуться в трудные годы.

Теперь же я чувствовал себя… опустошенным.