Алексиада

Когда Контостефан впервые прибыл в Диррахий, он рассеял свои военные корабли на пространстве от Диррахия до Авлона и дальше до места под названием Химара (от Диррахия до Авлона – сто стадий, от Авлона до Химары – шестьдесят). Узнав о том, что Боэмунд уже торопится с переправой, он предположил, что скорее всего следует ожидать прибытия норманна в Авлон, ибо путь до Авлона короче, чем до Диррахия. Поэтому он решил усилить охрану Авлона, выступил из города с остальными дуками [1374] и стал усердно стеречь пролив Авлона. Он также поместил дозорных на гребне так называемого холма Ясона, чтобы они вели наблюдение за морем и подстерегали корабли. Как раз в это время с противоположного берега прибыл один кельт, который стал утверждать, что переправу Боэмунда следует ожидать с минуты на минуту. Контостефаны [1375] узнали это и, страшась морского боя с Боэмундом (одна мысль о нем приводила их в ужас), притворились, что больны и поэтому нуждаются в бане. [1376] Ландульф, который командовал всем флотом, человек, обладавший большим опытом морских боев и сражений, настойчиво советовал им постоянно быть начеку и ожидать прибытия Боэмунда. Контостефаны же, отправляясь в Химару с намерением вымыться в бане, у Глоссы, расположенной недалеко от Авлона, в качестве наблюдателя оставили так называемого второго друнгария флота [1377] с монерой-экскуссат. Что же касается Ландульфа, то он с некоторым числом кораблей остался у Авлона.

9. Приняв эти меры, Контостефаны отправились в баню (или же под предлогом бани). Боэмунд же окружил себя двенадцатью пиратскими кораблями (это были все диеры с многочисленными гребцами, поднимавшими шум непрерывными ударами весел), выстроил со всех сторон торговые суда и как забором огородил ими военный флот. [1378] Глядя издали с какого-нибудь возвышенного места на этот движущийся флот, можно было принять его за плавучий город. [1379] Судьба благоприятствовала Боэмунду: море было спокойно, и лишь завывающий ветер слегка щетинил его поверхность [1380] и надувал паруса грузовых судов – это позволяло им плыть по ветру. Гребные суда двигались вровень с парусными, и шум от них с середины Адриатического моря был слышен на обоих берегах. От вида варварского флота Боэмунда можно было прийти в ужас, и если воины Контостефанов испугались, то я не буду их порицать и обвинять в трусости. Ведь Боэмунда, двигающегося с таким флотом, мог бы испугаться и флот аргонавтов, не то, что Контостефаны, Ландульфы и им подобные.

Ландульф увидел Боэмунда, переправляющегося в таком устрашающем порядке с грузовыми судами, с тысячами воинов на борту – об этом подробнее говорилось выше – и, будучи не в состоянии сопротивляться такому многочисленному противнику, отошел на небольшое расстояние от Авлона, открыв Боэмунду путь к городу. Боэмунд воспользовался благоприятным случаем, переправился из Бари в Авлон, [1381] высадил свое войско на берегу и прежде всего стал грабить побережье. Боэмунд вел с собой огромное франкское и кельтское войско уроженцев острова Фула, которые состояли на военной службе у ромеев, но тогда были вынуждены обстоятельствами перейти к Боэмунду, а также много германцев и кельтиберов. [1382] Боэмунд разместил всех собравшихся к нему воинов по всему адриатическому побережью, один за другим ограбил все города и напал на Эпидамн, который мы называем Диррахием. [1383] В его намерения входило захватить этот город и подвергнуть опустошению всю страну вплоть до Константинополя. Искусный как никто другой в осаде городов, превосходивший в этом отношении самого Димитрия Полиоркета, [1384] он думал только об Эпидамне и двинул против этого города все средства осады. Прежде всего он разместил войско кругом и осадил все селения, расположенные у самых стен или вблизи Диррахия. Иногда ромейское войско боролось с ним, иногда Боэмунд не встречал никакого сопротивления. После многочисленных битв, сражений и убийств Боэмунд, как я говорила выше, обратился к осаде города Диррахия. Однако прежде чем перейти к самой битве тирана Боэмунда за Диррахий, следует рассказать о расположении города.

Он стоит на самом берегу Адриатического моря. Это большое и глубокое море простирается вширь до берегов Италии, а вдоль, делая изгиб к северо-востоку, доходит до земли, населенной варварами-ветонами, [1385] напротив которой расположена страна Апулия. Таковы границы Адриатического моря. Диррахий, или Эпидамн, древний эллинский город, лежит под Элиссом [1386] и слева от него – Элисс расположен выше и правее. Я не знаю точно, назван ли Элисс просто так или по имени какой-нибудь реки Элисс, впадающей в большую реку Дримон. Элисс – это крепость, расположенная на высоком месте и совершенно неприступная, господствующая, как говорят, над равниной Диррахия. Она настолько защищена от опасностей, что может оказаться очень полезной в обороне Диррахия с суши и с моря.