Алексиада

У Ромейской империи не было тогда достаточно войска (всего имелось не более трехсот воинов, [461] да и те – слабосильные и совершенно неопытные в бою хоматинцы и немногочисленные варвары-чужеземцы, носящие обычно мечи на правом плече), [462] а чтобы вызвать союзников из других стран, в императорской казне не было денег. Очень уж неумело распоряжались военными делами императоры – предшественники Алексея, которые довели до весьма плачевного состояния Ромейское государство. Как я слышала от воинов и некоторых пожилых людей, ни одно государство испокон веков не оказывалось в столь бедственном положении. Трудным было положение самодержца, терзаемого многочисленными заботами. Тем не менее он – благородный, бесстрашный, имеющий большой военный опыт – хотел вывести из бури к безопасному берегу государственный корабль и был уверен, что восставшие против него враги, как разбивающиеся о скалы волны, с божьей помощью обратятся в пену.

И вот Алексей решил немедля вызвать к себе всех восточных топархов, [463] которые командовали крепостями и городами и мужественно сопротивлялись туркам. Он сразу же набросал письма ко всем им: Даватину, [464] в то время топотириту [465] Ираклии Понтийской и Пафлагонии, Вурцу [466] – топарху Каппадокии и Хомы – и остальным вождям. Алексей сообщает им, каким образом удалось ему с помощью божественного провидения неожиданно избегнуть грозящей опасности и получить самодержавную власть. Он приказывает им проявить нужную заботу о подвластных землях, укрепить их, оставить там необходимое число воинов, а с остальными явиться в Константинополь и привести с собой также как можно более многочисленное свежее и здоровое пополнение из новобранцев. Алексей решил принять против Роберта все возможные меры предосторожности и пресечь попытки правителей и графов перейти на сторону последнего.

В это время к Алексею вернулся посол, которого он еще до захвата Константинополя отправил к Мономахату. [467] Алексей просил у Мономахата помощи и денег. Посол, однако, доставил только письма, где, как я уже рассказывала, Мономахат излагал мотивы, по которым он якобы не может помочь Алексею, пока власть находится еще в руках Вотаниата. Прочитав письмо, Алексей пришел в совершенное отчаяние: он опасался, что Мономахат, узнав о низвержении Вотаниата, перекинется к Роберту. И вот он призвал свояка – Георгия Палеолога и отправил его в Диррахий (это город в Иллирике), поручив ему любыми средствами заставить Мономахата без боя уйти из города – ведь у Алексея не хватало войска, чтобы изгнать его оттуда силой. Затем Алексей приказал Георгию всемерно противодействовать замыслам Роберта. К тому же он ввел новшество в устройство предстенных укреплений, велев оставить большую часть бревен незакрепленными, чтобы латиняне, если бы им удалось подняться по лестницам, вступив на доски, опрокинули их и упали вместе с ними на землю. [468] Он в своих письмах также рекомендовал правителям прибрежных городов и самим жителям островов не падать духом и не пребывать в беспечности, но находиться настороже, быть бдительными, принимать меры предосторожности и следить, чтобы Роберт неожиданно не захватил все прибрежные города и острова, тем самым доставив хлопоты Ромейской империи.

10. Такие распоряжения отдал император относительно Иллирика, чем, казалось, хорошо укрепил земли, лежащие на пути Роберта. Не оставил Алексей без внимания и те области, которые находились в тылу Роберта. Он отправил письма, [469] во-первых, герцогу Лонгивардии Герману, [470] затем Римскому папе, а также капуанскому архиепископу Эрве, [471] князьям и всем знатным людям кельтских стран. Скромными подарками пытался Алексей расположить их к себе, а обещаниями богатых даров и титулов заставить выступить против Роберта. Некоторые из них тогда же отказались от дружбы с Робертом, другие обещали сделать это, если получат большее вознаграждение.