Алексий II

В годовщину восьмидесятилетия со дня рождения митрополита Никодима Святейший Патриарх Кирилл, совершив литию на его могиле, произнёс: «Тот факт, что приснопамятный митрополит Никодим скончался на сорок восьмом году жизни от шестого инфаркта, лучше всего свидетельствует о том, что он всецело посвятил свою жизнь служению Церкви, ничего не оставляя для себя. Если бы он жил по-другому, то, возможно, годы жизни митрополита Никодима были бы более продолжительными. Про владыку говорили, что он “сгорает”, исполняя своё служение. Когда ему говорили об этом откровенно, он всегда с улыбкой отвечал: “Лучше гореть, чем тлеть”. Никакие аргументы не могли остановить его стремление вперёд, его пламенный порыв служить Богу и людям.

Доныне ясно различим и значим след, оставленный им. В те времена, когда по стране бушевали хрущёвские гонения на веру Христову, он заложил основу того епископата, который в настоящее время является ядром, сердцевиной иерархии Русской Православной Церкви. И потому мы не вправе рассматривать нынешний период новейшей истории нашей Церкви в отрыве от деяний, вклада и самой личности владыки Никодима. Ибо значительную роль в жизни Русского Православия наших дней играют те люди, которых владыка Никодим в своё время благословил и поставил на путь иерархического служения. И первым среди таких людей мы должны вспомнить Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II».

Председатель Отдела внешних церковных связей митрополит Волоколамский Иларион так определил значение деятельности владыки Никодима: «По сути, он играл решающую роль в определении позиции нашей Церкви по отношению к государству, которое при Хрущёве организовало очередную волну гонений на Церковь. Митрополит Никодим всей мощью своего интеллекта и церковного сознания встал на защиту Церкви... Ему удалось создать целую систему защиты вокруг Церкви и, используя опять же внешний фактор — вовлечённость Церкви в международную жизнь, межхристианский диалог, — создать такие условия, чтобы в эпоху гонений она не только не умерла, но ещё и продолжала развиваться».

А вот ещё одно примечательное высказывание митрополита Илариона: «Похоже, что единственная вина покойного архипастыря перед теми, кто ныне хулит его имя за гробом, — перед всеми этими усердными не по разуму пленниками абстрактных представлений и голых схем, — состоит в том, что он отверг предлагавшуюся ему роль благочестивого могильщика своей Церкви и встал на путь её деятельной и изобретательной защиты, преуспев в этом. И если бы не поразительная прозорливость, если бы не великая духовная интуиция, если бы не самоотверженное служение своей Церкви святителя Божия, то очень может быть, что 1000-летие Крещения Руси остатки православных в СССР праздновали бы в самоновейших катакомбах, а чуть позже, во времена горбачёвской перестройки и ельцинской вольницы, и вовсе некому было бы противостать на пути нашествия “двунадесяти языков” иноземных проповедников в бывшую Святую Русь»...

Да, перед ними, архипастырями шестидесятых годов, как не раз случалось в истории Церкви, было два пути. Первый: строго и твёрдо стоять против врагов, испить чашу страданий, сделать Церковь Христову мученицей и тем самым дать ей исчезнуть, приблизив Апокалипсис. Возможно, мир в таком случае скатился бы к ядерной войне и тоже погиб, следом за Церковью Христовой. Кончилась бы его история. Прекрасный путь! Всё встало бы на свои места — праведники получили Небо, грешники — ад. Второй путь: смириться пред врагами, пойти на какие-то уступки, войти в контакт с инославными, спасти Церковь и мир. Это путь миротворчества. В первом случае — блаженство обретения Царства Небесного, во втором — блаженство наречения сынами Божиими. Никодим, Алексий, Ювеналий, Кирилл и иже с ними выбрали второй путь, не побоялись и участия в экуменическом движении, более суровое отношение к которому Святейший Патриарх Алексий II выскажет лишь в 2000 году, когда исчезнет необходимость этого временного компромисса.

Разными способами боролся владыка Никодим за сохранение святынь православного мира. К примеру, епископ Сан-Францисский и Западно-Американский Православной Церкви в Америке Василий (Родзянко) вспоминал, как в начале шестидесятых годов митрополит Никодим приехал к нему на лондонскую квартиру и попросил лечь на пол, чтобы неусыпные чекисты не могли через оконное стекло записать разговор. И так, лёжа на полу, он шёпотом, сообщил, что в СССР хотят закрыть Почаевскую лавру, просил на «Голосе Америки» и на Би-би-си бить в колокол, дабы воспрепятствовать такому кощунству. Владыка Василий организовал целую кампанию, и Почаевская лавра была спасена. И таких примеров в жизни митрополита Никодима было множество.

Хоронили владыку на Никольском кладбище Александро-Невской лавры в Петербурге, тогда ещё Ленинграде. На отпевании Патриарх Пимен в своей речи сказал: