Алекситимия

Чувство вины давило на неё грузом, который хотелось разделить с кем-то. Глядя на то, как её сын смешно отплевывается от воды, хихикая и игриво отбивается от её рук её чувство вины становилось лишь сильнее и ей хотелось расцеловать Даниила в щеки, крепко прижав к груди.

Но её беспокойство не проходило, ей нужно было поговорить с кем-то по поводу социализации Даниила. Сказать о своих опасениях из-за того, что, казалось, Даниил слишком сильно отличался от остальных детей. От того, она ждала до позднего вечера, когда Пантелей вернётся с работы. Она смотрела неосмысленным взглядом какой-то фильм, который показывали по телевизору. Ира практически не слышала, о чем говорят герои, сделав звук как можно тише, чтобы не разбудить Даниила, которого уложила спать несколько часов назад.

Пантелей был полицейским от того часто задерживался на работе и Ира смирилась с этим. У них была молчаливая договоренность, что если он не приходит к определенному времени то Ира идет спать, а не дожидается его, пытаясь не уснуть.

Она всегда просыпается на несколько секунд, когда он возвращается и ложиться в их постель, обнимая её сзади. Перед этим, он всегда заходит в комнату Даниила, глядя на спящего сына. Иногда он приглаживает мягкие, темные волосики сына, от чего мальчишка забавно морщится и ворочается, утыкаясь носом в подушку, как будто пытается уйти от прикосновения.

Заскрипела входная дверь и ключи негромко цокнули, когда Пантелей положил их на тумбу. Уже было поздно и он старался не шуметь, полагая, что жена и сын уже спят. От того, когда он увидел Иру на диване, подтянувшую к себе ноги, он на секунду замер удивленный, а после слегка взволновано нахмурился, думая самое худшее.

– Что случилось? – спросил мужчина подходя к девушке.

Она негромко заговорила, рассказывая о своих беспокойствах, что были пронизаны виной из-за сегодняшний случай.

– Послушай, – присев на корточки перед женой и взяв её руки в свои, сказал Пантелей, глядя в её глаза, – с ним все нормально. Он просто очень умный мальчик, потому ему скучно со сверстниками. Он пойдет в школу и все наладится. Он найдет друзей.

– Наверное, ты прав.

***

На переменах было шумно, слишком шумно. Дети бегали по коридорам, играя в догонялки или ещё какие игры, девчонки пищали и кричали, находя это забавным, а мальчишки громко смеялись или переругивались между собой.

Учителя постоянно ловили бегунов за шиворот и едва не оттягивали за уши, угрожая отвести к директору. Но те, как только их отпускали тут же начинали бегать опять. Самые трусливые проходили метров десять и уже потом начинали бежать, как будто это уменьшало вину или демонстрировало, что на самом деле он послушался учителя. Некоторые ждали пока дежурный учитель отвернётся.

Даниил не находил ничего интересного в беготне по коридору. Ему, как и его одноклассникам было двенадцать, но он был едва ли не единственным в классе среди мальчишек, который не бегал на переменах. Впрочем, его и не приглашали поучаствовать.

У него было такое чувство, что он был единственным в школе, кто ждал, когда закончится перемена из-за непрекращающегося шума, от которого ему казалось у него в черепной коробке взрываются маленькие петарды, которые обожали бросать под ноги его одноклассники.

Те находили забавным забрасывать всех этими громкими игрушками. А после они разбегались во все стороны, подобно тараканам, чтобы их не поймали и не оттаскали за уши.

Они часто бросали Даниилу под ноги петарды. Однажды он едва на неё не наступил. У него начинало звенеть в ушах, а все тело пробивала крупная дрожь. Казалось, каждая мышца его тела содрогалась.

Он обнимал себя за плечи, опуская голову, пряча лицо и крепко зажмуривая глаза, как будто пытался сжаться в один маленький атом. Ему нравилось представлять, что он может сжаться в один, невероятно плотный атом, такой, который был до Большого Взрыва.

Те, кто бросал петарды, а это были не только его одноклассники, но и парни с других классов, громко смеялись, от чего его пробивала ещё большая дрожь. Они строили ему какие-то рожи и от этого начинали смеяться ещё больше, пока их не разгонял учитель. Но в последнее время учителя не обращали на это практически никакого внимания, считая, что мальчишки уже взрослые и сами разберутся.

От того бывало не раз, что Даниил стоял окруженный со всех сторон, перед глазами все плыло от непролитых слез, его тело дрожало, а мальчишки продолжали хохотать и выкрикивать что-то, опять и опять бросая в него петарды, заставляя отходить в разные стороны, пытаясь избежать их.

Это продолжалось пока им это не надоедало. Раньше им это надоедало довольно быстро, но однажды он заплакал. Он даже не осознал этого, просто с его глаз катились слезы, как будто в них опять насыпали песка и он инстинктивно пытался очистить свои глаза от колючих песчинок. Это вызвало у мальчишек взрыв хохота и с тех пор, казалось, они поставили себе цель довести его до слез. Они продолжали бросать в него петарды, громко выкрикивая оскорбления и шутливые фразы, от которых, впрочем, Даниилу совершенно не было смешно, напоминая о его слезах.