Алекто. Сокровище морганов (СИ)

- Это очень серьёзное обвинение, - заметил Хильден весьма сухо. Или, может, как показалось Алекто, он пытался за этой сухостью скрыть своё беспокойство?

Алекто не успела ответить ему: сзади кто-то потянул её за рукав. Девушка обернулась и увидела взволнованное раскрасневшееся лицо Катрин.

- Мадемуазель, вы можете уделить мне минуту вашего времени? – Служанка смотрела на Алекто с горячей мольбой, так что ей невозможно было отказать.

Извинившись перед адвокатом и пообещав продолжить разговор, Алекто последовала за ней в гостиную.

- Я услышала, как вы называли имя Сорана, - шёпотом заговорила Катрин, - и подумала, что вам нужно узнать кое-что о нём. Он очень странный человек! Когда вы с мадам графиней ушли в церковь, Соран бросился снимать все картины, которые висят над лестницей. Я наблюдала за ним отсюда, из тени, и он меня не видел. Зато я видела, как он разглядывал каждую картину со всех сторон и даже прощупывал их, как будто что-то искал.

Алекто, заинтригованная, поднялась по лестнице; стены над ней были увешаны портретами бывших владельцев Дома папоротников – графов Лармор, их жён, их детей. На некоторых были изображены также представители нейстрийской ветви рода: больше воины, рыцари, нежели оседлые дворяне, никогда не покидавшие пределов своего феода. Разглядывая застывшие в вечности лица, Алекто поймала себя на мысли, что прежде не обращала на них никакого внимания. Все эти люди были её предками или дальними родственниками, а она с детства привыкла воспринимать их портреты как непременную неотъемлемую часть домашнего интерьера.

Не переставая думать о таинственной Аталии, Алекто пыталась разгадать, какой из женских ликов, изображённых на портретах, принадлежит ей.

- И он нашёл то, что искал? – наконец, вспомнив о Соране и поправляя косо висевший портрет, обратилась Алекто к служанке.

- Нет, мадемуазель, не нашёл, - ответила Катрин, мотнув головой, от чего из-под её холщового чепца выпрыгнули тугие рыжие кудряшки. – Не нашёл и так разозлился, что начал ругаться на чём свет стоит! Правду говорю, мадемуазель: топал ногами и чертыхался похлеще нашего истопника, пропойцы Дидье...

Ещё одно полезное наблюдение не в пользу Сорана, - заметила про себя Алекто и тут услышала разговор в гостиной.

Оказалось, мэтр Хильден решил откланяться, и мадам Бертрада вышла, чтобы проводить его до двери.

- Мэтр, - прощаясь, графиня протянула адвокату аккуратно свёрнутый в трубочку свиток, - прошу вас, берегите эту бумагу как зеницу ока.

- Я не подведу вас, мадам, - пообещал Хильден – и тугой свиток с гербовой печатью исчез в складках рукавов его роскошного жиппона.

- Мэтр Хильден, а ведь мы не закончили наш разговор! – крикнула Алекто и быстро спустилась по лестнице.

- Простите, мадемуазель, но мне пора! – засуетился адвокат, кутаясь в дорожный плащ, поданный слугой. – Уже темнеет, а в ночи, как вы знаете, дорогу не разглядеть. Нужно поторопиться!

После этих слов Хильден, не дожидаясь ответа Алекто, едва ли не бегом бросился к поджидавшему его экипажу.

Солнце уже закатилось, и только над дальними холмами тянулась широкая полоса, которая залила кровли дома алым светом. Отблески вечерней зарницы трепетали на лицах двух женщин, стоявших на крыльце дома и задумчиво смотревших вслед удаляющемуся экипажу.

- Можно полюбопытствовать, о чём был ваш разговор? – первой прервала молчание Бертрада, медленно переведя взгляд на дочь.

- Я хотела узнать правду о Соране, - ответила Алекто, не поворачивая головы. – Мне решительно не нравится этот человек! И меня беспокоит, что тот, кому я не доверяю, живёт с нами под одной крышей.

Алекто выдержала паузу и, взяв мать за обе руки, спросила:

- Матушка, что вам известно об Аталии? Мой отец когда-нибудь упоминал имя Аталии де Лармор?

Графиня вздрогнула.

- Почему ты спрашиваешь об этом?

- Она моя родственница, разве нет? Она – де Лармор, как и я. Как все те, кто упокоился в фамильной усыпальнице, где для неё не нашлось места. Даже тётя Арогаста, урождённая дама де Монфор, присоединилась к моим предкам по отцовской линии, зато Аталия де Лармор погребена без подобающей почести! И я хочу знать: по какой причине? Только не говорите мне, что вы сами никогда не пытались это узнать!

- Алекто, поверь, судьба Аталии де Лармор никогда не волновала меня так сильно, как тебя! Я не знаю, по какой причине её прах не был погребён в родовой усыпальнице. И всё, что мне известно о ней, не удовлетворит твоё любопытство в полной мере, - Бертрада помедлила и, склонив голову, прибавила: - Аталия была сестрой Вальдульфа и Харибальда. Ей было всего двенадцать лет, когда она утонула...

- Она утонула? – Алекто выглядела растерянной: совсем не эти слова она ожидала услышать – предчувствие разгадки семейной тайны снова обмануло её.

- Это случилось задолго до того, как я появилась в Бруиден да Ре, - снова раздался голос графини. – Харибальд не любил говорить об этой трагедии... Но как ты узнала, что под безымянной стелой покоится прах Аталии? Ведь этого не помнят даже жители Раденна...