Ален Делон без маски

– …Чтобы женщина, проснувшись в вашей постели, нашла вас ужасным.

– Именно! Коли профессионалы не способны видеть разницу…

– Вы не из тех актеров, которые склонны к дешевым эффектам.

– Я прибегаю к ним, когда надо. Первое дело – встреча с режиссером, обговорить образ героя и высказать свое суждение о нем. Актер не пешка.

– Просмотрев два фильма, которые вы сделали с Лоузи, – «Убийство Троцкого» и «Господин Клейн», приходится согласиться, что один производит большее впечатление, чем другой.

– «Господин Клейн» впечатляет своим сюжетом.

– Не только. Большое впечатление производит то, что вы делаете. Невольно спрашиваешь себя, кто бы еще мог сыграть такого героя.

– Вы так любезны – спасибо. Но об этом никогда не было сказано. Я был очень рад получить «Сезара» за «Нашу историю». И очень обижен, когда не получил ничего за роль в «Господине Клейне» на Каннском фестивале. Если я и заслуживаю какой-то премии, то именно за «Господина Клейна». Чтобы с моей рожей сняться в нем, надо было иметь смелость. Вот что называется вылепить образ.

– Тем более что вы были «звездой» и что фильм является встречей с выдуманным героем.

– Вы правы! И я говорю об этом впервые, двадцать лет спустя. «Господин Клейн» родился лишь благодаря моей воле. Франко Солинас написал сценарий, кажется, для Коста-Гавраса, но тот не захотел его взять. Норбер Саада умолял меня дать прочесть сценарий Лоузи, который тотчас отзвонил, сказав: «I do that film». И спросил, хочу ли я сыграть господина Клейна. Я ответил: конечно. Так я стал не только продюсером фильма. Это не забывается. Я не жду комплиментов и благодарностей, но все-таки…

– Все-таки надо уметь разглядеть фильм!

– Признав, что это большая актерская удача. Год назад я был на Берлинском фестивале. Я был там прежде лишь раз с Рене Клеманом… Мне присудили «Медведя» по совокупности за карьеру в кино. На пресс-конференции было столько журналистов, что мне пришлось влезть на стол. Журналисты говорили, что такого не было со времен приезда Кеннеди. Когда на большой сцене мне вручали приз, я повторил его слова: «Ich auch bin ein Berliner». В Берлине, Германии!

– Потому, что это происходило не в Париже?

– Естественно.

– Во Франции часто по вне кинематографическим причинам вы выражаете агрессивность и непонимание из-за своего довольно дикого характера… Быть может, эта ретроспектива в Синематеке поможет лучше оценить вашу карьеру или ваше творчество.

– Понимаю, согласен, но не совсем. В прошлом году по случаю фестиваля в Коньяке я сказал ста пятидесяти журналистам: «Это вы меня сделали. Но я отличаюсь от того „имиджа“, который вы мне приписываете». Вначале я был «красивым, но мудаком». Позднее пришлось придумать другое… Я единственный актер, никогда не снимавшийся с режиссерами «Новой волны», так сказать, из-за того, что был, оказывается, актером «папенькиного кино». И это говорилось о фильмах Висконти и Клемана! Пришлось ждать 1990 года, чтобы меня снял Годар. Ко мне не следовало приближаться, я был маргиналом. И еще удивляются всяким недоразумениям вокруг меня.

– Поражает одна вещь в вашей карьере. Вы часто играете роли двойников: «Черный тюльпан», «Зорро», а также «Уилльям Уилсон» с Маллем, «Наша история», «Новая волна». С одной стороны, актер Ален Делон, с другой – более размытый «имидж».

– Я никогда не был куртизаном, не стремился заводить дружбу с журналистами. Если меня хотят увидеть, значит, увидят, если хотят поговорить – поговорим. Но я не лицемер. У меня никогда не было импресарио (Делон забыл о том, что в начале своей карьеры его делами занимались Ольга Хорстиг, а потом Жорж Бом. – А.Б.). Начиная с 1964 года и «Непокоренного» я был продюсером. Фильм попал в лапы цензуры, и я остался гол как сокол. Понадобилось пять лет, чтобы восстановить силы. Я все-таки финансировал двадцать картин и такой бриллиант, как «Борсалино», который мне тоже стоил…

– Но «Борсалино» принес вам кучу денег!