Алена Савченко. Долгий путь к олимпийскому золоту

А потом Бруно приподнял Алену, чтобы она посмотрела ввысь и, возможно, увидела там, наверху, лица тех, кто уже не с нами и смотрит на нас с неба, продолжая жить в наших сердцах. Возможно, сам бог Зевс, наблюдая за выступлением фигуристов со своей горы Олимп, подбадривающе подмигнул двум спортсменам, потому что они в течение этих четырех минут напомнили всему миру об истинном смысле Олимпийских игр и спорта в целом, ведь в последнее время об этом как будто бы все подзабыли. Не говоря уже о том, что теперь Олимпийским играм все чаще предшествовали скандалы, обвинения в допинге и связанные с этим отстранения спортсменов от соревнований. Возможно, взгляды олимпийского божества и его визави, стоявших на олимпийском льду, какое-то время пересекались, но, скорее всего, это было лишь происками разыгравшейся фантазии.

Платье Алены трепетало, подхваченное потоками воздуха, и напоминало легкие перистые облака в небе, образующие новый узор всякий раз, как их подхватывал и переносил на новое место ветер. Узор, который каждый воспримет и прочитает по-своему. Ведь с увеличением скорости ветра облака тоже начинают двигаться быстрее, темнеют и тяжелеют, превращаясь в мрачные грозовые тучи, предвещающие раскаты грома и сверкание молний. А в это время Бруно кружил Алену в тодесе точно на прорисованных на льду олимпийских кольцах, усиливая и без того высокое напряжение на ледовой арене до максимума. С последними аккордами «La Terre vue du ciel» Бруно снова приподнял Алену, и в этот момент вся накопившееся энергия наконец нашла себе выход, выпустив собранные за эти минуты по всему миру эмоции, обнажив чувства людей и заставив миллионы сердец биться чаще.

И только после этого привычные звуки ворвались в реальность: громкие аплодисменты, восторженные крики и щелчки затворов фотоаппаратов. А Бруно и Алена рухнули в изнеможении на лед, наконец вздохнув полной грудью…

Глава двадцать пятая. Золотые слезы Алены Савченко

«Все хорошо заканчивается для тех, кто умеет ждать»

Алена перевернулась, даже не почувствовав спиной обжигающего холода льда, и посмотрела на полностью изможденного Бруно, стоявшего рядом с ней на коленях. Опираясь руками на лед, он глубоко и часто дышал. Потом молча обнял ее, сжав крепко-крепко, – слова тут были излишни. Алена ощущала его дыхание на своей шее, слышала заходящихся в аплодисментах и восторженных криках зрителей на трибунах и до сих пор не могла осознать, что сейчас произошло. Алена и Бруно лежали на льду, может быть, всего секунду или две, но им нужно было это время, этот момент, чтобы вернуться к реальности. Они откатали произвольную программу так идеально, как никогда в жизни. Сегодня получилось действительно все, это был абсолютно чистый прокат, и даже те элементы, о которых Алена всегда говорила, что их можно было бы сделать и получше, сегодня были совершенны. В эти секунды в ее голове пронеслись тысячи мыслей, но Алена не смогла ухватить ни одной. Она крепко обняла Бруно за шею и все никак не могла поверить, что все закончилось – так быстро, невероятно быстро пролетело время, выделенное на прокат их программы.

В голове Алены пульсировал лишь один вопрос – когда точно они упали на лед? Как это произошло? Уже в самом конце от изнеможения или они все же упали с финальной позы? Она никак не могла вспомнить этот момент. А в данной ситуации одна единственная секунда могла стать решающей. Если они оказались на льду, когда музыка еще не закончилась, судьи могли рассмотреть это как падение, что означало бы два «дидакшена» (минус два балла). На Олимпиаде даже десятая часть балла может стоить медали, а если им засчитают падение, да еще и на двоих… то они потеряют целых два балла.

– Что произошло? – тихо, почти шепотом спросила Алена у Бруно.

– Не знаю, – похоже, Бруно был в том же состоянии, что и она. А Алена была полностью истощена, дезориентирована, выжата, но… безмерно счастлива. Счастлива, что они действительно смогли сделать все запланированное, откатали произвольную на разрыв и не просто чисто, а идеально – насколько это было вообще возможно.

Они медленно встали на ноги и поднялись.

– Мы справились, все удалось! – Бруно задыхался.

– Да-а-а, – выдохнула Алена.

Он обнял ее.

Она обняла его.

Сейчас им не нужно было что-то говорить друг другу. Влажные, светящиеся радостью глаза и счастливые улыбки говорили сами за себя. Это был тот момент, когда слова не нужны. И снова Алена услышала из громкоговорителя тот же женский голос, что и перед прокатом: «Пара, представляющая Германию – Алена Савченко и Бруно Массо…»