Аленка, Настя и математик

Ах, как хотелось Виталию Петровичу выебать самого младшего ребенка, ведь срамные губки этой крохотули были настолько призывно раскрыты, хотя она и не подозревала об этом; хотелось всунуть туда свой член. Щёлк, щёлк, щёлк. «Я немного вам помогу, если, конечно, хотите, –– раздался внезапно довольно милый голос, –– конечно, я уже давно не нимфетка, но кое на что ещё сгожусь. Что, если вы будете по-прежнему фотографировать этих обнаженных детишек, а я тем временем возьму в рот ваш, так сказать, хуй, и немножко его полижу? Если вам, впрочем, не нравится лизание, то могу и пососать. Выбирайте. Я, знаете ли… –– девушка скромно потупилась. –– Умею делать и то и другое».

Оторваться от видоискателя было невероятно трудно, но Виталий Петрович себя превозмог и кинул мельком взгляд на собеседницу; этого мгновения было достаточно опытному наблюдателю для того, чтобы понять, с кем он имеет дело. Перед ним стояла девушка (хм, тогда они ещё существовали), прикинутая как-то не очень похоже на соблазнительницу: никаких тебе полупрозрачных белых одежд, сквозь которые загадочно просвечивают стройные ноги и упругие груди; что совсем странно, она была в какой-то невзрачной футболке и джинсах, закатанных до колен. Тем не менее её губы говорили о многом. Петрович небрежно расстегнул ширинку и выпростал дружка, мол, делай, что хочешь, а я буду продолжать наблюдение. Девочка в видоискателе тем временем, ещё раз нерешительно оглянувшись на подружек и, решившись, дотронулась пальцем до эрегированного комочка. В тот же миг он почувствовал, как его крайнюю плоть обволокло нечто скользкое и очень теплое.

–– Что это вы тут делаете, тётя Лена? –– раздался внезапно тонкий голосок, звенящий, будто серебряный лесной ручей.

Тетя Лена была вынуждена оторваться от процесса.

–– Не видишь, глупая? Сосу хуй.

–– Так это и есть тот хуй? Тот самый, о котором вы говорили?

На этот раз тётя Лена была более свирепа.

–– Вот, смотри, –– она поболтала палкой.

–– О! А я думала, он…

–– Что?

–– Даже не знаю, как сформулировать…

–– Большой? Думала, он меньше?

–– Не то, что меньше, но… залупища такая толстенная! В книжке-то он совсем не такой!

–– Это потому, что, во-первых, в книжке, он, естественно, изображен в спокойном состоянии –– кто ж тебе нарисует торчащий член!  –– во вторых, там изображен мальчишка твоего возраста или даже младше, а здесь –– ого! –– взрослый мужик!

–– А, там так, как у Петьки! Видела я эту игрушку у него!

–– Ну и умница, –– пробормотала Лена и снова приступила к делу.

–– Теть Лен, а можно и мне лизнуть?

–– Ну на, –– она с досадой повернула штуковину в сторону ребенка.

Виталий Петрович не отрывался от темного видоискателя, не смотря на то, что ему делали сосалко. Малышка привстала, затем присела на корточки  –– так ей было удобнее дрочить. Теперь её движения были более ритмичными и глубокими. Обнаженной девочке показалось всего этого мало и тут она, выставив далеко вперед указательный палец, обернула его к себе вместе с кистью руки и на него насадилась. Громкий треск рвущейся целки разнёсся над всем карьером.

–– Вот теперь ты слышала, Танюшка, как она рвётся. А все говорила: тетя Лена, пора раздирать! Да от такого саунда баня бы развалилась, когда мы мылись и ты предложила такое. Дрочи, пока маленькая. Умеешь же? Я ведь тебя учила.

Затвор щелкал; В. П., сменив плёнку,  уже настроился было на сладкий миньет с малолеткой, но девицы дискутировали о чем-то и даже препирались. Ему пришлось еще раз оторваться от видоискателя, чтобы выяснить что-то с экспозицией. А что же это за Танюшка такая? Петрович отвлекся от камеры, взглянул на девочку и обомлел.

Перед ним стоял ангел. Длинные-предлинные белокурые волосы спускались почти до колен. Одето было это существо так же, как и первая знакомица –– без затей, только в шортики вместо джинсов, шортики настолько короткие, что они наверняка натирали писюрку при ходьбе и, наверно, доставляли ребенку немалое удовольствие, в них была заправлена легкомысленная полурасстегнутая рубашка; виднелись бледно-розовые сосочки довольно полных девичьих титенек. Нет, неспроста они вели с Леной такие похабные разговоры. В бане у них, судя по всему, происходили какие-то интимные истории. Танюшка, похоже, текла. Да и тетя Лена тоже. Член лениво покачивался на ветру. Довольно узкие глазки Танюши (хоть она и не была азиаткой) так и просили быть забрызганы малофьей. Судя по всему, ей нравилось такое похабство.

–– Как же тебя зовут, мой подарок? Тебе, наверно, неловко ходить в таких штанишках?

Первый вопрос был задан, так сказать, для поддержки разговора, а на второй В. П. получил исчерпывающий ответ:

–– Дядя… Можно? –– Танины губки вытянулись трубочкой и простремились к головке его члена.

–– Ну если тётя не возражает! –– В. П. пощелкал еще немного еблом, скорее для очистки совести (ведь здесь намечался более интересный сюжет).

–– На самом деле меня зовут Чистая Струйка Спермы, дяденька…

–– Как? –– Виктор Петрович не поверил своим ушам.

–– Тётя Лена, –– кивнула девочка в сторону наставницы, –– придумала мне такой ник. А сперму я и в глаза не видела…