Аленький цветочек

Учили его по разным специальным методикам, с пресловутым двадцать пятым кадром и без. Родной речи такого внимания не досталось. Убедились, что парень грамотный, и отстали, в филологические тонкости не вдаваясь. Вот и вышло, что только теперь, женившись, понял Иван этимологию слова «холостой» и уразумел, отчего небоеспособные патроны тоже так называются. И с какой стати большущая неприятность, которая едва не случилась в плену с его другом-соратником Борькой Капустиным, именуется холощением. Недостача, вот в чём дело. Неполнота…

Смех и грех – лишь теперь, на пятом десятке, Иван мог не кривя душой сказать о себе, что у него вправду есть всё. И чёрт с ними там, со званиями, квартирами, «мерседесами» и загородными особняками, к полноте жизни они никакого отношения не имеют. Просто взял и прибавился в его личном мире всего один человек, и мир обрёл завершённость. Отними теперь этого человека, и не останется у подполковника Скудина ничего. Совсем ничего.

Ребята слегка посмеивались над Иваном, когда он заделался примерным семьянином и, по их мнению, даже слегка подкаблучником. Услышав это о себе в самый первый раз, Кудеяр возмутился. Но после, остыв, понял, что так оно на самом деле и есть, и более того – ему нравится. И никаких перемен, никакого возвращения в якобы вольный, но незавершённый холостой мир он вовсе не хочет.

Отжав над раковиной губку, Иван вновь намылил её и принялся оттирать с клеёнки застарелое, невыясненного происхождения пятно, одновременно слушая, как Марина в прихожей разговаривает по телефону с отцом.

– Ну и что? – спросил он, когда она повесила трубку и вернулась на кухню. – Грозен?

Про себя он считал, что проблему отцов и детей выдумали идиоты. На самом деле нет никакой проблемы. Есть лишь обычное неумение-нежелание поставить себя на место другого. Вообразить себя молодым или, наоборот, старым. Посмотреть на вещи чужими глазами. И, может быть, уступить…

– Вначале рычал, аки скимен. – Маша криво улыбнулась, пряча за шуткой неловкость, с недавних пор возникшую в её отношениях с отцом. – Потом сменил гнев на милость. В общем… ждёт сегодня к обеду.

– Ясно… – Скудин в который раз сунул губку под кран. Подозрительное пятно нипочём не желало оттираться. – В котором часу?

Вообще-то на сегодня у них с Машей была запланирована загородная поездка с купанием, но Иван не стал о ней упоминать. Сам он вырос с родителями и бабушкой и полагал, что не следовало ставить молодую жену перед выбором «либо он, либо я». Отец есть отец.

Мойка у него на кухне была самая современная, из нержавейки. Прежняя, сугубо отечественная, доставшаяся ему вместе с квартирой, была страшней атомной войны, и он её тут же сменил. Новая страдала хронической непроходимостью, через два дня на третий вызывавшей фундаментальный засор. Иван полагал, что мойка была изначально снабжена неподходящим сифоном, но, как водится, проверить и исправить это руки не дошли и поныне. Вот и теперь мутно-мыльная вода лениво кружилась над отверстием слива, не торопясь убегать. Скудин потянулся было за вантузом, но на сей раз хватило и морального устрашения. В недрах мойки испуганно всхлипнуло, чавкнуло, икнуло… и вода резво закрутилась воронкой.

– То-то, – буркнул Иван и отправился перекурить на балкон. – Марьяна! – окликнул он погодя. – Ты Жирику давала?.. Что-то матюгов не слыхать, не помер ли с голодухи?

– Давала, давала, утром ещё, – отозвалась Маша из комнаты. Она стояла перед зеркальной дверью платяного шкафа и пыталась сообразить, вызовет или не вызовет её внешний вид какие-нибудь нарекания с папиной стороны. – Спит как миленький. Тихий час у него.

Жириком они окрестили здоровенного говорящего попугая, случайно залетевшего в форточку. Маша обошла весь дом, а потом, озираясь – как бы кто не застукал за осквернением очередной водосточной трубы – всюду расклеила объявления о «потеряшке». Небось чей-то любимец, да и денег в зоомагазине такие стоят немалых. Увы, никто так и не откликнулся, и сугубо временное проживание в их квартире «птицы-говоруна» грозило, как всё временное, сделаться постоянным.

Имя пернатому они дали в честь видного российского политика. А что? Оба южных кровей, оба кичливы, драчливы и языкасты. Правда, по части ругани «попка» все же, наверное, поотстал, хоть и знал с полсотни звукосочетаний на редкость скабрёзного свойства и мастерски использовал их в различных жизненных коллизиях. Ещё в квартире обреталась… нет, не кавказская овчарка, вроде бы соответствовавшая имиджу Скудина, а – крыса. Декоративная. То есть белая с тёмно-серой отметиной на холке. Снабжённая фирменным сертификатом о непредставлении ею угрозы в плане холеры и чумы. Хвостатая была умна, носила кличку Валька, за обе щёки лопала «Педигри пал» и для поддержания формы бегала в колесе. Жирик держался вольноопределяющимся, летал где хотел, спал где придётся, столовался где дадут, гадил где приспичит… и по ходу дела громко ругался ужасными словами.