Алеша – путь к мечте

Бабушка уже вернулась в Москву и была несказанно рада такому событию, что внука никуда не отправят, а он будет служить в городе. Позже Алеша узнал, что он вообще может ездить домой ночевать, так делали все проходящие там службу. Правда, их все равно разместили в казармы, и если наряд был рано с утра, то, конечно, тогда солдаты оставались на ночь здесь. В другое же время все ездили домой. Это бабушку тоже очень обрадовало, да и Алеша был спокоен за нее. Конечно, если приходилось рано вставать для кормления и уборки у лошадей или у него на утро были соревнования, тогда он оставался в казарме, а так уезжал оттуда. Служба здесь заключалась в обслуживании лошадей: кормлении и уборке в конюшне, других помещениях и на территории комплекса. Но основное — это были тренировки и выступления за клуб. Ко всему этому у Алеши были две свои лошади: Вальхензее и Зацеп, да еще два коня Саввы. Так что скучать ему было некогда.

Когда клубный тренер увидел способности Алешки в конкуре, он взял того под свой неусыпный контроль и действительно стал усердно тренировать его, давая хороших коней.

* * *

Шел уже ноябрь месяц. С утра на конюшню из Битцы приехал ветврач который вел лечение ноги Вальхензея. После тщательного осмотра он вынес радостный диагноз: лечение идет успешно, и уже после Нового года можно начинать постепенно напрыгивать коня через небольшие высоты, восстанавливая его физическую форму. А пока — просто давать равномерные нагрузки под седлом. Такое известие обрадовало Лешку. После Валюши врач стал осматривать ногу Зацепа. И здесь были хорошие новости. Можно было начинать на нем прыгать и готовиться к соревнованиям.

Алеша был рад таким результатам. Эти кони стали для него всем: смыслом его жизни, его продолжением, частичкой его самого. Вот только сами кони, возможно, и чувствовали это, но вели себя как истинные жеребцы.

Как только они появились на конюшне ЦСКА после переезда с ипподрома, сразу же заявили о себе и не лучшим образом.

Водить по проходу этих "монстров" мимо других лошадей было вообще нереально. Поэтому Алеше каждый раз приходилось кричать на весь проход, чтобы убрали коней и ждали, пока он пройдет с одним из жеребцов.

А водить их ему приходилось каждый день на улицу в леваду гулять и потом забирать оттуда. Все уже знали этих коней, а те, кто на свой страх и риск не хотел уступать идущему с конем Лешке дорогу, потом и сами были этому не рады. Жеребцы цеплялись ко всем лошадям подряд, наверное, в попытке показать свою крутость. Удержать в руках рвущегося в бой коня было очень тяжело. Тем более, что Вальхензее при встревании в драку всегда вставал на дыбы, и тогда Алешка обычно висел на его поводе, как сигнальный флажок. У Зацепа была другая фишка: он при приближении соперника делал резкий бросок вперед в желании укусить, и сдержать такой порыв было практически нереально. Алешка волочился за конем, цепляясь за решетки денников, чтобы затормозить.

Вскоре слух о двух "больных на голову" конях распространился по всему комплексу, и теперь уже никто не попадался Алешке на пути, народ при виде его с одним из этих коней быстро разбегался кто куда.

После отъезда врача Леша, надев на задние ноги Вальхензею ногавки для гуляния и забинтовав специальными бинтами передние, повел его в леваду. Хоть погода в ноябре и была неплохой, но кони гуляли в попонах, так как в любой момент мог выпасть снежок. Нельзя было допустить попадание подтаявшего снега на спину коня, так как он мог застудить ее. Поэтому у лошадей Алеши был целый ассортимент попон на все случаи жизни. Для выгула в леваде было несколько легких попон для летних дождей и несколько утепленных — для осенней погоды. Были еще и теплые зимние попоны. Хорошо, что на все это Назар давал денег. Конные вещи стоили нереально дорого. Их привозили из Европы те, кто ездил туда, а потом продавал эти вещи по конюшням для богатых клиентов. Назар, давая деньги Алешке, сказал, чтобы тот покупал коням все, что нужно и не экономил. Если бы эти деньги были даны на нужды самого Алешки, он бы отказался, но это было для его коней, и сам он не потянул бы такие расходы. Так, постепенно, у него набралось уже два сундука всякой разной амуниции для коней. Правда, жеребцы регулярно рвали и портили купленные им вещи, часть из порванного Алешке удавалось починить самому, остальное он отдавал в ремонт шорнику на конюшне. Но не все можно было починить. Например, ногавки Зацеп, гуляя в леваде, мог сорвать с ноги зубами, да так, что отлетали все ремешки с "корнями", и шить там было уже нечего. Валюша развлекался по-другому. Он мог, опустив голову, схватить зубами за попону и резко ее дернуть, и попона или рвалась в клочья, или он выдирал с нее клок. Алешка знал, что ругаться бесполезно. Кони слушали его возмущения и, как малые дети, стояли, вздыхая, шевеля ушами, тем самым показывая, что раскаиваются, но на следующий день все забывали и опять делали так же.