Алеша – путь к мечте

Тридцать первое декабря у Алеши прошло активно. Он уже с утра был на конюшне и ждал прихода ветврача. Из всех лошадей, которых оставили ему для прививки, только две были проблемными, это Ампер и Граф, который на самом деле звался Графенштольз. Видимо, оправдывая такое замудренное имя, он и вел себя так замудренно. Хоть он и был уже старый и прошедший не один прокат, но почему-то, при виде врача со шприцем в руке, превращался в дикого мустанга. Наверное, в далеком детстве, его напугали чем-то, и он навсегда запомнил, что иголка в руках человека — это страшно. И все эти годы он просто убивался в буквально смысле сам и убивал тех, кто был с ним рядом, спасаясь от этой иголки. Но показывал идеальное поведение под прокатом, когда за все время его прокатной службы с него ни разу никто не упал. Как говорит Петрович, хоть атомная война начнись, этот конь даже ухом не поведет, так и будет брести себе спокойно, катая на себе человека. Только за это Петрович и терпел его, но как дело доходило до плановых прививок, конь менялся. От его буйного нрава пострадал уже не один конюх. Причем серьезно, так как Граф не шутил с тем, что не готов подпускать к себе человека с шприцем.

Граф бил с двух ног, вставал на свечку, стараясь задеть человека передними ногами, и даже кусался. Ко всему этому Леша был морально готов, так же, как и ветврач. Мария Сергеевна наполнила шприц вакциной и смело взглянула на стоящего на развязке Графа. Тот попятился и стал привставать вверх, пытаясь оторвать передние ноги от земли. Алеша всем своим маленьким весом повис на морде коня, притягивая его вниз. Граф мотнул головой, Лешка полетел в сторону и приземлился около тачки с навозом. Доктор, видя это, успела метнуться назад. Граф еще раз мотнул головой и порвал сдерживающие его веревки, а затем рванул в сторону выхода. Хорошо, дверь на улицу была закрыта.

Алеша отловил коня и вернул его туда же, где он стоял. Мария Сергеевна спрятала руку с шприцем за спину и, взяв в другую руку сухарик, стала медленно приближаться к коню, говоря ему о том, какой он хороший и красивый.

Граф все это благосклонно выслушал, съел сухарик. Но как только увидел движение в сторону его шеи, опять выпрыгнул в свечку. Леша опять повис на его морде, вцепившись в недоуздок, Марья Сергеевна попыталась дотянуться до шеи, чтобы всадить шприц. Граф, видя все это, сделал рывок вперед, и Алеша с Марьей Сергеевной отлетели от коня в разные стороны. Граф опять добежал до закрытых дверей выхода из конюшни и замер там, ожидая дальнейших действий.

Вот так продолжалось час с лишним. Уж что только они не перепробовали. И сахаром кормили, отвлекая, и морковкой, но все было бесполезно. Граф все съедал буквально за секунду и моментально вставал в оборонительную позицию.

И вот на втором часу случилось чудо, Граф напрягся, и из-под хвоста посыпались естественные отходы его жизнедеятельности. Мария Сергеевна, моментально подлетев к его шее, всадила ему шприц, и в те несколько секунд, пока внимание коня было переключено на свой организм, прививка была сделана.

Они с облегчением вздохнули, причем Граф даже не заметил этого укола. Лошади вообще его не чувствуют, это чисто психологический фактор.

Следующий из проблемных коней у них был Ампер. Хорошо, что он сопротивлялся не так рьяно, и через минут сорок, утомленный борьбой, он сдался и позволил себя уколоть.

Остальные кони просто спокойно стояли, дожидаясь, когда им сделают укол.

Вот так разнообразно и бурно проведя время, Алеша, с чувством выполненного долга, передав ответственность за коней ночному конюху, шел домой. Он любовался витринами, снежком, падающим с ночного неба, миганием иллюминации и прохожими, которые улыбались. Такие искренние лица с улыбками можно увидеть только тридцать первого декабря.

Когда Алеша зашел домой, часы на кухне показывали без пятнадцати одиннадцать. И тут он осознал, что еще немного, и наступит этот Новый год. Леша сел на кухонный табурет, чувствуя, что слезы набегают на глаза. Вот здесь, сейчас, в своей квартире, он понимал, что в этот Новый год он совсем один…

Когда грязные лужицы с его ботинок натекли под ним, он очнулся от странного состояния своих воспоминаний. Глупая мысль о том, что Назар позвонит в дверь и придет к нему в гости на Новый год промелькнула в сознании, оставляя сначала радость, а потом тянущую боль.

Алеша встал, убрался на кухне, вытерев эти грязные лужицы, и пошел спать, решив, что не может подвести завтра Петровича, который поручил ему приехать на конюшню с утра, проверить лошадей и пошагать их немного по проходу.

С этими мыслями он и лег спать, завернувшись в одеяло, но все равно радостные крики прохожих, а потом залпы салюта не давали ему уснуть и забыть о своем одиночестве.

* * *