Алеша – путь к мечте

Назар резко свернул к обочине. Леша решил, что он услышал его, и, отстегнув ремень безопасности, уже хотел открыть дверь, чтобы выйти и идти на расстрел. Да вот только его, грубо схватив за шкирку, потянули вглубь машины и прижали к себе. Он не понимал, что происходит, и стал вырываться. Но тот стресс, который он пережил еще минуту назад, накрыл его снова, и он почувствовал, что слезы полились из глаз, а его руки ослабли. Парень лишь прижал их к глазам и заплакал навзрыд, понимая, что сейчас его убьют, а потом сдадут на мясо Зяму, а потом бабушка, оставшись одна, умрет в одиночестве. От всего этого он заплакал еще сильнее. Только вот руки, державшие его, обнимали так нежно. И потом он чувствовал, как его, как маленького, гладят по стриженной голове и что-то успокаивающе шепчут. Его еще долго трясло от нервного напряжения, и слезы все никак не прекращали литься из глаз.

Наконец, нервы отпустили его, тело стало как ватное, слезы иссякли, а в голове была пустота, и все происходящее стало безразлично.

Назар, почувствовав, что истерика закончилась, осторожно оторвал Алешу от себя и вернул его обратно на сиденье. Достал свой платок, стер с его лица слезы, и как маленького заставил высморкаться, видя, что у того забит нос после такого рыдания. Найдя на заднем сиденье бутылку с водой, поднес ее к Лешкиным губам. Тот попил, и наконец поднял на него глаза.

— Я припугнуть тебя хотел, — Назар смотрел в блуждающий Лешкин взгляд, — не думал, что ты так все воспримешь… Извини.

Тот так же продолжал на него смотреть. Назар видел, что парень еще пребывает в прострации.

— Я заплатил за коня Мальковичу сколько он хотел. Теперь по документам конь твой. Документы у Петровича, приедешь, заберешь их у него. И Петровичу оплатил постой коня до конца года. Дальше разберемся, ты не переживай с этим. И еще, Малькович тебя обратно к себе на работу берет. Он и сам пожалел, что выгнал тебя, из-под тебя кони хорошо продаются. Поэтому он ждет тебя на работе.

— Зачем тогда ты все это говорил про расстрел… — Алеша еще до конца не осознал всю суть сказанного Назаром, он лишь понял, что убивать его не будут.

— Ты должен пообещать мне, что будешь слушаться меня. Слышишь, обещай мне это. И если что-то происходит, ты должен мне это рассказать. Тогда я смогу защитить тебя. Пообещай, что будешь слушаться.

— Да. Обещаю.

— Ну вот и хорошо, а сейчас поехали.

— Куда?

Как только Назар повернул ключ зажигания, Алеша как очнулся от всего происходящего и испуганно посмотрел на него.

— Помнишь, я тебе рассказывал о доме в деревне под Смоленском, где я в детстве летом жил? Мне туда съездить нужно. Составишь мне компанию?

— Да…

— Я этот дом не стал продавать после смерти бабушки, оставил, пусть стоит. Вот, изредка туда езжу. За домом соседка следит, траву косит, ну и за тем, чтобы не разворовали, смотрит. Я ей за это денег привожу. Вот сейчас решил туда доехать, денег отдать, а то когда потом еще время будет. И тебе покажу дом… как я там жил, — Назар мельком бросил взгляд на лицо парня с припухшими от слез глазами и покрасневшим носом. — Я Петровича предупредил, что ты сегодня не придешь, а Малькович тебя завтра ждет на работу.

Назар замолчал и переключил взгляд на дорогу. Ехать им нужно было еще около четырехсот километров. Это пять-шесть часов дороги, так как потом от основной трассы придется ехать по дорогам, где особо не разгонишься. Он корил себя за то, что так не рассчитал свое запугивание с этим Алешкой. Он все-таки привык так воздействовать на более сильные личности, хотя Алешку слабым тоже не назовешь. Но вот где-то он сильный и стойкий, а где-то такой слабый и уязвимый. Назару было жалко его, хотя мужчина опять разозлился на себя за явно лишние в его жизни чувства к этому Леше. Запугать он его решил из чисто воспитательных соображений. В то время, в котором они жили, нельзя быть таким наивным и бесхитростным как Леша. А уж если он такой, то Назару нужно было, чтобы любые дальнейшие действия тот делал только под его контролем и больше не творил самодеятельности.