Алешкина любовь. Простая история.

— А вы не смейтесь! — загорячилась Сашка. — Про коммунизм все говорим, пишем, а надо делать так, чтоб уже сегодня лучше жилось людям. Что, нет, скажете? — спросила она, заметив его улыбку.

— Нет-нет, что вы! Я просто рад, что вы сами пришли к этой мысли. Сами же вы сказали, что, мол, они видели, кроме работы? Значит, надо перестраивать жизнь со всех концов — гнать из села не только бедность, но и скуку. И особенно важно это для молодежи…

— Вот вы про ясли тут говорили, — заметила Василиса. — А определить туда ту же Варьку! Уж коли не выпало ей доли своих детишек потетешкать, пусть хоть возле чужих душу отогреет…

— Ну вот, видите, оказывается, если действительно желаешь людям добра, всегда найдутся способы это сделать, — одобрительно посмотрел на Василису Данилов.

— Эхма! — вздохнула Сашка, — кабы денег тьма! Все бы одним разом сделали: детишкам — ясли, молодежи — клуб, старикам — радио провела бы. Пусть бы себе слушали.

— Ну вот, целая программа, — сказал Данилов, поднимаясь из-за стола.

— Куда вы? — спросила Сашка.

— Пора…

— Так быстро? — удивилась и огорчилась Сашка. — И поговорить-то толком не успели… А я еще стройку нашу хотела показать — скотный двор мы затеяли заново…

— Ну уж другой раз как-нибудь..

— Когда он теперь будет, другой-то раз? — наивно упрекнула его Сашка. — Через год?

— Нет-нет, раньше. Обязательно раньше, — засмеялся Данилов. — Даю честное слово…

…Они стояли у машины. Шофер уже завел мотор и включил фары.

— А может, все-таки останетесь? — настаивала Сашка. — Мужики на покосе нынче собирались рыбу ловить, накормили бы вас ушицей свежей, а?

Данилов удивился, потом вгляделся в ее умоляющее лицо и засмеялся:

— Вот ведь какой козырь вы напоследок оставили! — и обернулся к шоферу. — Миша, ты как насчет ушицы соображаешь?

— О, это дело!

— Скажи пожалуйста!.. Ну ладно, уговорили!

На берегу озера с засученными выше колен брюками, то и дело хлопая себя по икрам, отгоняя комаров, стоит Данилов. Рядом с ним Сашка.

Гуськов и Лыков тянут бредень вдоль берега.

— Давай заходи, заходи оттуда! — командует Лыков. — Пройдем еще эту заводинку.

Гуськов делает несколько шагов, погружается до подбородка и тотчас же спешит к Лыкову.

— Куда? Куда, дьявол! — орет Лыков. — Рыбу упустишь!

— Да там… глыбко!

— Держи бредень! Бредень держи! — сердится и Сашка.

— Да я ж… — Гуськов забулькал, вынырнул из воды и рванулся к берегу…

— Назад! — рассвирепел Лыков. — Убью!

— Хватит уж, выходите! — забеспокоился Данилов. — Все равно всю рыбу не переловите…

— Сейчас, сейчас… — бормочет Лыков. — Ну давай, заворачивай… Ну, ты?!

— Не могу! Дна не достаю!.. Опереться не обо что… — вперемешку с бульканьем отвечал Гуськов.

— А я говорю, тяни! — орет Лыков. — Тяни, дьявол те в душу!

— Ох, кто ж так ловит? А? Ведь вся же рыба уйдет! — волнуется Данилов и устремляется в воду на помощь. Сашка немедленно кинулась следом, боясь за него.

Кое-как они вытащили бредень на берег. Гуськов, в подштанниках запрыгал на одной ноге, выливая воду из уха.

— Ей-богу! Чуть не потоп! — жалуется он.

— Подумаешь! — ворчит Лыков, отходя за куст отжаться. — Небось не потоп. А потоп, баба твоя спасибо только сказала бы…

Данилов присел над бреднем, выбирая рыбу в ведерко. Сашка, закинув руки, поправляла рассыпавшиеся волосы. Мокрое платье плотно облегало ее статную фигуру. Данилов нечаянно глянул на нее и… не смог сразу отвести взгляд. Сашка застеснялась и торопливо стала поправлять юбку, плотно облегавшую ее ноги… А потом посмотрела на Данилова. Он поспешно снова склонился над бреднем. Сашка вздохнула, и лицо ее затуманилось…

Снова утро. Данилов и Сашка идут мимо строящегося коровника. Позади него видны наполовину выложенные стены другого здания.

— Ну, тут смотреть пока нечего, — замечает Сашка. — Стены только… Пойдемте, я вам старый двор покажу, как было.

— Сами строите? — поинтересовался Данилов.

— Куда там, сами… Мужиков, раз два — и обчелся… Артель наняли… Поспели бы к сроку — вот забота, — вздохнула Сашка.

Она ни разу не взглянула на Данилова, и у нее все такое же печальное и задумчивое лицо…

…Они подошли к старому двору. Заглянув в открытые ворота коровника, Сашка увидела там стоящего спиной к ним Серегина и Зинку. Они увлеченно беседовали о чем-то и даже не заметили их. Данилов хотел уже войти, но Сашка тронула его за рукав. Слабая улыбка появилась на ее лице.

— Постойте, Андрей Егорыч! Чего туда ходить? Стадо все равно в поле. А вот им мешать не надо… Пусть говорят, может, и договорятся до чего хорошего.

— А кто это?

— Агроном наш… Молоденький такой, мы все боимся, как бы не убежал он от нас… Вот надеемся, что Зинка подцепит его на крючок…

— А кто эта Зинка? — полюбопытствовал Данилов, невольно улыбнувшись.

— Девка что надо! Золотая девка… Вот погодите, может, еще звездочку будете ей вручать…

— Доярка?

— Первая! — с тихой гордостью за Зинку ответила Сашка. Данилов внимательно посмотрел на нее.

— Славный вы человек, Александра Васильевна… Знаете, что я вам скажу?!

Сашка с готовностью подняла на него глаза.

— В партию вам надо вступать! Да-да… Готов вам дать рекомендацию.