Алевтина. Сопротивление бесполезно (СИ)

Алевтина осторожно приоткрыла дверь и заглянула в группу. Картина, представшая перед глазами девушки, заставила её сердце болезненно сжаться. Размазывая текущие по щекам слёзы, в дальнем углу комнаты стоял и тихо всхлипывал её сынок, её любимый малыш.

Стоило мальчику увидеть Алю, как он мгновенно сорвался с места и с криком бросился ей на встречу.

— Мама, мамочка, ты пришла. Прости меня, мамочка, — сбивчиво повторял Сенька.

Алевтина, нимало не заботясь о своём наряде, опустилась перед Арсением на колени и крепко-крепко обняла сына.

— Ну, что ты, малыш? Не плачь! Я пришла, всё хорошо, — Аля старалась успокоить Сеньку, хотя вставший в горле ком порядком мешал говорить спокойно.

Малыш уткнулся ей в плечо и зарыдал ещё горше.

— Островский, где ты, неслух? Кто разрешил тебе выйти из угла? Я тебя спрашиваю. Что за ребёнок такой? — вдруг громыхнуло откуда-то со стороны, и из спальной комнаты показалась крайне недовольная воспитательница, но стоило ей увидеть Алю, как она резко замолчала.

Алевтина, не сводя сердитого взгляда с женщины, всё ещё носящей гордое звание воспитателя, погладила Арсения по голове и тихо сказала ему на ухо:

— Сеня, иди, подожди меня в раздевалке. Пока переодевайся. Я скоро приду, и мы пойдём домой.

Островская медленно встала с пола и выпрямилась во весь рост. Девушка проводила сына взглядом, подождала, пока мальчик закроет дверь, и уже тогда полностью переключила своё внимание на воспитателя.

Алевтина не считала себя конфликтным человеком, но оставить без внимания подобный беспредел в отношении сына и позволить дальше уродовать психику ребёнку она просто не могла.

— Нет, это я, Оксана Александровна, хочу спросить, кто научил вас, так обращаться с детьми? Что за прогрессивные методики воспитания вы здесь с таким рвением демонстрируете?

31

Оксана Александровна была дамой хоть и молодой: в прошлом месяце ей исполнилось двадцать семь, — но уже довольно дородной. Стоя напротив разъярённой Островской, она молча поджимала губы. С каждым словом Алевтины её лицо и шея всё больше покрывались некрасивыми красными пятнами.

— Помнится, ещё несколько минут назад вы были в разы разговорчивее, чем сейчас. Или вы оттачиваете своё красноречие исключительно на беззащитных воспитанниках?

— Алевтина Андреевна, уверяю вас, вы неправильно поняли всю ситуацию. Давайте поговорим, — сказала воспитатель в надежде заговорить Алю.

— Безусловно, мы с вами обстоятельно поговорим, но только в присутствии руководителя этого образцово-показательного образовательного учреждения, — отрезала Островская, безжалостно отметая все неуклюжие попытки объясниться со стороны Оксаны Александровны.

— Зачем же сразу привлекать руководителя? — окончательно подрастеряла свой боевой настрой сотрудница детского сада, видимо, перспектива жалобы изрядно остудила её пыл. — Я уверена, мы можем сами решить все вопросы.

— Зато я в этом совсем не уверена. Жду пять минут у кабинета заведующего, потом захожу одна, — Алевтина развернулась и вышла из группы, не дожидаясь ответа.

При всём её видимом спокойствии каждый шаг давался Але с большим трудом. Ярость клокотала внутри и вот-вот грозила вырваться наружу. Нет, она никогда не была фанатичной матерью, слепо верящей в непогрешимость собственного чада, но Островская патологически не выносила несправедливости, не говоря уже о жестокости, по отношению к детям. Кроме того, девушка была абсолютно уверена, что то, что она услышала сегодня в адрес Сеньки вполне можно рассматривать как проявление прямой агрессии, и, скорее всего, это был далеко не единичный случай, и оскорбления щедро сыпались, в том числе и в адрес других детей.

Сенька наотрез отказался оставаться в группе. Немного успокоившись, пока мама разговаривала с воспитателем, он так и сидел на лавочке в раздевалке, сжимая в руках свою одежду. Але пришлось взять его с собой и посадить на стул прямо перед кабинетом заведующего детским садом. Не лучший вариант, но всё же.

— Малыш, нужно вести себя очень тихо, ты же знаешь, что остальные дети спят. Сейчас мама выяснит ещё один вопрос вот в этом кабинете, и мы пойдём. Хорошо? — мягко сказала Алевтина сыну и посмотрела на часы, пять минут, данные Оксане Александровне, почти истекли. И хотя расстояние от группы было ничтожно малым, чтобы не уложиться в отведенное Островской время, дородная воспитательница появляться совсем не спешила.

— Да, мам, я всё понял, — едва слышно отозвался Сенька, напряженно стиснув её ладонь двумя руками.

Когда Алевтина уже решила, что беседовать с заведующим ей придется одной, на лестнице показалась Оксана Александровна. Она нехотя семенила в их сторону.

При её приближении мальчик опустил глаза и постарался спрятаться за маму, что ещё больше вывело Алю из себя. Психологические проблемы её ребёнку были абсолютно не нужны.