Альфа

— Вот видите! — воскликнула она. — Он приревновал меня к другим и хочет отомстить!

— Нет, не так! Я не понимал, в чем дело. Почему на ней свет клином сошелся. Твой приезд, Хильда, натолкнул меня на объяснение. Она оборотень, и обрела власть над ним, укусив его! Убив ее, я освобожу его от проклятья!

Теперь мне стало понятно рвение, с которым бросался Барнабас на Ядвигу — он пытался спасти дорогого ему человека.

— Уже поздно, Барнабас, — тихо сказала я ему. — На твоем сыне есть человеческая кровь, а значит, это его добровольный выбор.

— Это ложь! Все ложь! — крикнула Ядвига.

— И в самом деле, Хильда, где доказательства? — спросил Людвиг.

— Руки, посмотрите на ее руки, — ответил Барнабас.

Леманн схватил Ядвигу за руку и дернул к себе. Длинные рукава темного платья были изрезаны ножом и пропитались кровью. Кровь размазалась и на руках, но от порезов остались розоватые полосы — они затянулись.

— У оборотня раны заживают почти мгновенно, — тихо сказала я.

Увидев это, Людвиг в замешательстве отступил на шаг.

— И ты поверишь ей?! — крикнула она. — Ты предашь меня, свою родную кровь?! Ты воспитывал меня с детства, как родную!

Людвиг не ответил, но на его лице отразилась внутренняя борьба. Я с облегчением выдохнула — все время боялась узнать, что он тоже оборотень, либо покрывал ее. Его замешательство и ужас сказали мне, что он не виновен.

Ядвига поняла, что он больше не защита для нее, и кинулась к двери, крича на ходу:

— Помогите! Помогите! Он сошел с ума! Он хочет меня убить!

Упустить ее нельзя, и я подняла пистолет. Людвиг, хоть и отступил в сторону, не мог разорвать кровные узы, связывающие его с Ядвигой. Я держала ее на прицеле и думала, что если выстрелю, то он возненавидит меня на всю жизнь. Ядвига уже отодвинула засов. Я нажала курок, но выстрела не последовало — очевидно, порох подмок. Ядвига дернула дверь на себя. Еще миг — и она очутиться на лестнице. И вдруг просвистел нож, и вошел точно ей в спину, пробив сердце. Ядвига обернулась удивленно, словно не могла поверить в случившееся и осела на пол. Людвиг закричал, будто это его ранили, и подхватил ее.

— Хедди! Хедди! — звал он, но глаза ее закрылись, а тело обмякло.

'Сломалась фарфоровая кукла', — пронесло у меня в голове.

Я обернулась к Барнабасу. Он, морщась, зажимал руку. Пальцы его быстро окрашивались красным.

Двери распахнулись, и ворвались люди.

Людвиг не захотел тянуть. Дело было очевидным, и Ядвигу похоронили на местном кладбище, за оградой, вместе с проститутками и нищими. Леманн не возмущался, напротив, торопил с формальностями. Было ясно, что он спешит навсегда покинуть эти места.

Утром меня вызывал городской судья, и там без проволочек заслушали дело. Барнабаса не тревожили из-за ранения, а вот Людвиг там был. Он очень спокойно, но не глядя на меня, подтвердил, что произошло все так, как я говорю. После он ушел на похороны Ядвиги, а я вернулась в гостиницу и села у огня, завернувшись в теплую шаль — меня знобило с утра.

Я слышала, как Людвиг вернулся с кладбища, отказался от обеда и велел кучеру приготовить карету. Спустя четверть часа, уже в дорожном плаще, он спустился и передал дорожную сумку слуге. Рассчитался с хозяином, оставив щедрые чаевые. Я ждала, что он пройдет к выходу, но Людвиг вдруг остановился возле меня. Я подняла на него взгляд.

— Не мог уехать, не попрощавшись, — сказал он.

— Прощай, — откликнулась я.

— Прощай!

Он отошел, но опять вернулся и, наклонившись близко, спросил:

— У нас все могло получиться иначе, да?

Я не ответила, отвернулась к огню. Зачем говорить о том, чему никогда не бывать?

И он ушел. На этот раз навсегда.

А меня свалила горячка. Спустя четыре дня немного оправившись, я наняла возок и уехала в Цалем. Барнабас остался в Либеке, но доктор обещал, что он вскоре оправиться.

Тельма встретила меня у ворот цалемской гостиницы, и после радостных объятий сообщила, что я жутко выгляжу, а Космо близок к выздоровлению и уже сам встает с постели. Новости они уже знали — мое письмо известило их о происшедшем в Либеке.

— Поверить не могу, что Ядвига все-таки оказалась оборотнем! Такая красавица на загляденье всем! И как же так?! А ты с самого начала подозревала ее и оказалась права! Надо же! Эта девчонка обвела всех вокруг пальца! — возмущалась и удивлялась Тельма. Я ей не мешала. У меня были свои не слишком радостные мысли.

Вскоре поймали нескольких бета-оборотней. Проклятье с них спало, но от ответственности не избавило — их ждала виселица. Они признались в убийствах, нападении на Космо и попытке нападения на меня. Еще до моего возвращения исчез и жилец Тельмы, Арнульф, также бывший частью стаи. Эта история взбудоражила Цалем и окрестности, и граждане проявили невиданную доселе любознательность. С десяток подозрительных молодых людей допрашивал нарочно приглашенный судья, но оборотней среди них не обнаружили, и их отпустили.

Весной, когда сошел снег, курортников понаехало просто необычайное количество — из-за истории с оборотнями. Об этом мне писала Тельма.

Я и Космо покинули эти края задолго до того, как потекли первые ручьи.