Альфа Эридана(сб. из периодики)

Пленник не проявлял никакого желания летать, хотя под каждым из двух длинных, кожистых надкрыльев у него прятались настоящие желтоватые крылья - тонкие-претонкие, украшенные красными прожилками вен. Дровосек был неразборчив в пище и ел все, что ему предлагалось: мясо, фрукты, конфеты, даже древесину. Без конца удивляла Бергера неутомимость и злобность чудища. Любая помеха вызывала у него раздражение, и титан начинал страшно щелкать челюстями, угрожающе размахивая усиками. Дровосек-титан один из многих тысяч жуков-дровосеков, или, как их еще называют, усачей. Начало своей жизни они проводят в стволах растений. Яйца откладывают в трещины или в углубления, которые выгрызают в древесине. Из яиц выводятся личинки, которые, развиваясь, питаются древесиной от нескольких месяцев до нескольких лет. Затем наступает период неподвижности, когда личинки медленно превращаются во взрослого жука. Выйди из куколки, он начинает прогрызать себе дорогу на свободу. Некоторым жукам-дровосекам пища больше не нужна: они делаются взрослыми лишь для того, чтобы найти себе пару и отложить яйца. Затем погибают, исполнив жизненное предназначение.

Когда пароход прибыл в Белен, Вилфрид знал о повадках своего драгоценного жука гораздо больше, чем о них было написано во всех книгах по естествознанию. Недаром все свободное время проводил он с титаном. Не прекращал он свои наблюдения за жуком и в Белене до того самого дня, когда пришло время отправляться в новый поход. Но он оказался неудачным: не было найдено ни одного жука-дровосека.

…Однажды раздался звонок. Отложив работу, ученый пошел открыть дверь. Почтальон вручил ему заказное письмо. Из джунглей, от главного инженера того рудника. Вилфрид быстро пробежал ту часть письма, где передавались добрые пожелания и приветы, и задержал свое внимание на следующих строчках:

“Через два дня после вашего отъезда мы добыли первого дровосека-титана. Настоящий красавец! Его длина больше пятнадцати сантиметров. Потом эти жуки стали появляться один за другим, и через две недели мне стали приносить их сразу по нескольку штук каждый день. Мы их всех заморозили в испарителе холодильника (послушали бы вы, что говорила по этому поводу моя жена!). В нем теперь лежат не менее пятнадцати дровосеков…”

А еще через несколько дней Вилфрид Бергер получил посылку. И вот они - пятнадцать огромных, сверкающих глянцем, дровосеков-титанов. Он стал обладателем крупнейшей в мире коллекции редких насекомых.

Журнал “Байкал”, N 5 за 1970

ЗА ОРБИТОЙ ПЛУТОНА

“Регер” больше не отзывался…

Это означало, что он достиг границ Солнечной системы. Последняя радиограмма с корабля, принятая станцией на Марсе, была датирована 2211 годом. Она не содержала ничего такого, что позволяло бы сделать вывод о катастрофе.

Теперь на календаре стоял год 2213-й. Для экипажа это было годом возвращения на Землю. Но “Регер” уже существовал в виде обломков.

Их было девять.

Они лежали в инерционных креслах. Головы покоились на высоких спинках. Через несколько мгновений должен был заработать двигатель.

Чадвик посмотрел на Людмилу. Большие серые глаза ее были широко раскрыты, и взгляд, полный ожидания, был устремлен на светящийся экран. Там исчезла мерцающая лента Млечного пути, которая вот уже два года, не меняясь в размерах, плыла им навстречу. Звездный мир пришел в движение. Все новые и новые лучистые искорки появлялись в нижней части экрана, взмывая вверх и удаляясь. В полете “Регер” повернулся кормой вперед.

Они достигли орбиты Плутона. Так далеко никто еще не залетал. Программа была завершена, можно возвращаться.

- Солнце!…

- Где?

- Вот оно!

В полукружиях кресел приподнялись головы.

Только Чадвик остался недвижим: он смотрел на Людмилу Ее серые глаза радостно поблескивали, по лицу блуждала улыбка. Она повернула голову и сказала:

- Погляди же туда.

Чадвик вздохнул.

Посередине экрана, занимавшего почти всю лицевую часть рубки, находилось Солнце. Его диск был крошечным, но испускал яркий бело-желтый свет.

Исследовательский корабль все еще двигался по инерции, кормой вперед. Сейчас должно начаться торможение. Вот прозвучал предостерегающий сигнал пилотрона-автопилота. Минутой позже стало трудно дышать, тяжесть парализовала космонавтов.

- Ноль, - с трудом выговорил Мезор, командир корабля.

Тормозящий поток двигателя остановил движение “Регера”. На несколько секунд он неподвижно повис в пространстве. Затем с плавно нарастающей скоростью устремился к Солнцу. Давление, которое все еще ощущалось, резко ослабло. Мезор разрешил оставить кресла. Каждый бросил последний испытующий взгляд на приборы в своем секторе пульта. Откинулись быстрозатворные замки поясов. Космонавты поднялись из кресел. В рулевой рубке стало шумно.