Альфа и Омега. Книга 3 (СИ)

— Одному парню очень нравилось смотреть, — говорила она, насмешливо улыбаясь. — Особенно когда меня одновременно пользовали два-три мужика. Но знаешь, что самое бомбическое? Он просил при этом называть его братиком и говорить, что никто из них и близко с ним не сравниться. Обожал, когда я вся в чужой конче, подползала к нему на коленях и умоляла, чтобы он меня трахнул. Обычно кончал в этот самый момент, я его даже не трогала. Не представляю, что за дерьмо у парня должно быть в голове, если ему хотелось смотреть на такое.

— Ну, наверное, хорошо, что он платил за это тебе, а не… проделывал это со своей настоящей сестрой, — пробормотала я, помотав отяжелевшей после алкоголя головой.

— Если у него вообще была сестра, — пожала плечами Нора. — А какой был самый запоминающийся опыт у тебя? До Йона?

— Почему до? — рассмеялась я, качая головой.

— Потому что то, что у вас было с ним, я и так знаю, — не моргнув глазом ответила омега.

— Ты все-таки подглядывала, да? — тяжело вздохнула я, вспомнив тот не самый приятный период в наших с девушкой отношениях, когда она без спросу поднималась к нам с моим альфой на чердак и сидела чуть ли не под дверью.

— Иногда, — не стала скрывать она, сверкая лукавой улыбкой. — Было интересно, такой же твой альфа зверь в постели, как вне ее.

— И как тебе? — пьяно хихикнув, уточнила я.

— Ну судя по тому, как ты себя с ним вела и какие звуки издавала, очень даже, — прыснула Нора. — Хотя он и не в моем вкусе. Но в те моменты я тебе искренне завидовала — меня до таких оргазмов ни один альфа никогда не доводил, всегда приходилось симулировать. Им почему-то очень нравится думать, что они своей вялой колбаской способны творить чудеса. И чем громче ты восхищаешься их талантами, тем выше вероятность, что они заплатят больше и придут снова. Удивительно, во что мужики готовы поверить, если это совпадает с их мнением о самих себе.

— Окружающие вообще готовы поверить во множество… странных вещей, — пробормотала я, вспомнив выступление отца Евгения по телевизору и испуганные лица двух бестий, которых он торжественно показал на камеру.

— Так что? — ткнула меня локтем в бок Нора. — Что у тебя было до Йона? Обещаю, я ему не скажу.

— До Йона… — медленно проговорила я, отчаянно сопротивляясь накатывающим на меня воспоминаниям. Пятна света от цветных прожекторов на полу, пыльный занавес, ощущение чужих горячих рук, шарящих по моему телу. Все это внезапно так ярко встало у меня перед глазами, словно я снова оказалась там. Я уже не помнила ни лиц, ни имен, ни даже каких-то подробностей произошедшего, но помнила другое — удовольствие, которое я тогда испытывала. Словно меня наполняли, как бездонный сосуд, и я поглощала чужую похоть, впитывала ее, как губка, насыщалась ею, и мне хотелось только больше.

— Ох, кажется, ночка была что надо, — ухмыльнулась Нора, и я вдруг осознала, как сильно и ощутимо изменился мой запах — какой он налился сочной бесстыдной сладостью, пропитывая меня всю и особенно ощутимой влажностью концентрируясь между ног. Собственная реакция меня совершенно сбила с толку — никогда раньше при воспоминаниях о том, что произошло, мое тело так себя не вело. Наверное, мне все-таки не стоило так напиваться.

— Нет, это просто… — Я стыдливо свела колени, ощущая себя дурой. — Ничего такого не было.

— У нас у всех есть парочка своих грязных скелетов в шкафу, и я рада, что даже святая Хана Росс может чего-то стыдиться, — фыркнула омега. — Хотя, как по мне, стыдиться должны не мы, а они — те, кто нас к этому принуждает. Церковь называет омег средоточием греха, единственный способ подчинить который это заткнуть ее альфой как пробкой. А как по мне, это альфы двинуты на сексе, а мы просто по природе своей не можем им отказать, даже если хотим.

— Я не думаю, что мы вообще… должны стыдиться, — помолчав, проговорила я. — Одна моя знакомая говорила, что омега может познать свою истинную силу, лишь когда полностью примет себя такой, какая она есть. Со всеми своими желаниями, в том числе теми, которые осуждаются обществом.

— И как, у тебя получилось? — с усмешкой уточнила Нора, явно не особо проникнувшись моими словами.

— У меня… — Я замолкла, словно прислушиваясь к собственным внутренним ощущениям. — Не знаю. Но я… пытаюсь, наверное. После всего того, что я видела, желания моего тела больше не кажутся самым скверным, что есть на этой планете. Меня приучили их стыдиться и скрывать, но, когда я об этом думаю, то понимаю, что лучше бы они научились скрывать собственную алчность, жажду власти и эгоистичность. Собственную тупую жестокость, которую они совершенно не способны контролировать и которая так легко рушит жизни других. Я, может, и не была идеальной, но в том, с кем и как я спала, уж точно не было ровным счетом ничего плохого, ведь это никому не причинило боли. Скорее даже наоборот.