Альфа и Омега (СИ)

Подруга взяла меня за руку и повела за собой, и я привычно подчинилась, даже не помышляя о том, чтобы воспротивиться или хотя бы задать вопрос о том, куда мы направляемся. Джен привела меня к окну, выходившему на пожарную лестницу, и, без особых усилий открыв его, выбралась наружу и потом подала мне руку. Как всегда, она без слов поняла, что именно мне сейчас нужно больше всего.

— Думаешь, все будет так же, когда мы… когда у нас будут отношения с другими альфой и омегой? Другого пола? — тихо спросила я, не глядя на нее и ощущая болезненно навязчивую потребность сжаться в комочек и спрятаться ото всех. Может быть, и от нее в том числе.

— Нет, конечно, — помотала головой она, прикуривая сигарету и выдыхая длинную струю серого дыма. — Все будет по-настоящему.

Я подняла на нее удивленный взгляд, не совсем понимая, что она имеет в виду. Не поворачиваясь ко мне, но ощущая мое внимание, подруга продолжила:

— Мне нравится заботиться о тебе, Хани. Я получаю от этого удовольствие, которое сложно с чем-то сравнить. Такое… глубокое чувство удовлетворения и принадлежности к чему-то больше, чем я сама. Я знаю, что иногда… перегибаю палку, но… порой мне сложно удержаться от соблазна. И все же, когда я представляю на твоем месте парня, картинка… становится совсем иной. Полноценной что ли. Если бы все, что происходит между нами, было скреплено настоящим физическим и психологическим влечением, это были бы отношения совсем иного уровня. Не такие… плоские и ущербные что ли. Не такие ненормальные.

— То есть ты считаешь, что происходящее между нами ненормально? — спросила я, сама толком не зная, что чувствую по этому поводу.

— Я считаю, что сейчас наша биология решает за нас больше, чем мы сами, — немного печально улыбнулась Джен. — И мы даже не всегда отдаем себе в этом отчет.

— По-твоему, мы бы не были друзьями, если бы не биология? — продолжила задавать бессмысленные вопросы я, сощурив глаза. Промозглый осенний ветер беспощадно комкал мои и без того непослушные волосы, и я уже устала заправлять их за уши. Становилось зябко, но я пока не могла найти в себе сил вернуться в комнату.

— Как бы я к ней ни относилась, биология это все-таки часть меня, часть моей сущности, — рассудительно проговорила альфа, стряхивая с сигареты пепел, который тут же без следа развеивался в темной ноябрьской ночи. — Без нее это бы уже была не я. Я не знаю, кого бы любила или хотела эта другая я, но ко мне это не имеет никакого отношения. Я много лет пыталась принять себя такой, какая я есть, вопреки общественному мнению и навязанным стереотипам. И теперь, когда мне это удалось, я не буду отделять свое сознание от своего тела и заявлять, что мой разум стоит выше моих инстинктов. Нет, они едины и это и есть настоящая я. Тебе тоже… стоит принять свою сущность, Хана. — Последнее она произнесла, наконец развернувшись ко мне лицом и внимательно вглядевшись в мои глаза. — Я знаю, что тебе непросто признать за собой слабость и зависимость, но…

— Я не считаю себя слабой и зависимой, — перебила ее я, ощутив неожиданный всплеск раздражения и неприятия внутри. — Я знаю, почему ты так думаешь, но я не прошу… никогда не просила тебя делать для меня то, что ты делаешь. Не просила контролировать меня и заботиться обо мне так рьяно. Ты не думала о том, что все могло бы быть иначе, если бы в первую очередь ты сама контролировала свои инстинкты?

— Зачем? — невозмутимо пожала плечами она, однако, кажется, слегка смущенная моим внезапным выпадом. — Я знаю, что мои инстинкты делают приятно нам обеим. Я вижу это по твоим глазам.

Мне вдруг стало сложно дышать — может быть, от проклятого сигаретного дыма, а, может, от ощущения, что меня загнали в угол. Метка на руке, про которую я уже успела забыть, вдруг начала зудеть и чесаться, и лишнее напоминание о молодом альфе и всем произошедшем сейчас было исключительно не в кассу.

— В этом и проблема, Джен, — выдохнула я, стараясь держать эмоции под контролем и не поддаваться им. — Такие, как ты, уверены, что лучше знают, чего хотят такие, как я. Природа поставила вас над нами, дала вам возможность доминировать и подчинять, и для вас это всегда было естественным порядком вещей. Как будто никак иначе и быть не может.

— Раз мы говорим о природе, то разве не она же позволяет вам испытывать невероятное удовольствие от возможности подчиниться? — улыбнулась она, и ее улыбка получилась неприятно хищной.

Я отступила назад. Одно дело было признавать нечто подобное где-то у себя в голове, смешивая эти мысли с некими сексуальными фантазиями на тему, но совсем другое — вот так в приватной беседе согласиться с тем, что ты должна уступать кому-то только потому, что такой родилась. В этом чувствовалось что-то очень неправильное, даже жестокое. Я не уловила тот момент, когда и почему наш разговор вдруг свернул в это странное русло, но впервые за долгое время почувствовала себя неуютно рядом с альфой.