Альфа и Омега (СИ)

Это было неправильно. Даже в таком состоянии я отдавала себе отчет в том насколько. Я не знала ни причин появления этого знака, ни его смысла, ни того, какие последствия могло иметь любое из моих действий, но все равно не могла остановиться. Это походило на временное помешательство, на какую-то манию, с которой было невозможно бороться. И это было слишком приятно, невыразимо приятно — просто касаться ее языком, ощущая, как вплетшийся в мое тело запах молодого альфы тоже становится острее. Как если бы он был рядом со мной, как если бы это его язык скользил по моей коже и не только на руке, а ниже, глубже, настойчивее…

— Хана, ты здесь?

Громкий голос Макса вывел меня из блаженного транса. Я вздрогнула всем телом и снова едва сдержалась от того, чтобы не зарычать в ответ. Мои собственные реакции продолжали меня удивлять, но пока я слишком медленно и туго соображала, чтобы проанализировать это и сделать предположение о том, какого Зверя вообще со мной творится.

— Ты же замерзнешь, с ума сошла! — Увидев, что я сижу у стены на пожарной лестнице, он всплеснул руками и вылез наружу. На его прикосновения, пока он поднимал меня и затаскивал в дом, мое тело отреагировало куда спокойнее. Он не был альфой, а значит не был…

…соперником?

— Джен сама не своя, да и на тебе лица нет. Неужели наши попугайчики-неразлучники поругались? — покачал головой Макс, закрыв окно и снова повернувшись ко мне. — Все нормально?

— Я хочу выпить, — отозвалась я. — Чего-нибудь покрепче. Какой-то… дурной день сегодня. Только давай без… твоих идиотских приколов и потери памяти от пары глотков, ладно?

— Понял, — кивнул он, видимо оценив, что в своем текущем состоянии я совершенно не настроена шутить или тем более понимать чужие шутки, и исчез из моего поля зрения. Едва что не натыкаясь на предметы в комнате, я добралась до ближайшего свободного местечка на диване рядом с незнакомой, шумно общающейся компанией. И хотя не собиралась подслушивать их беседу или тем более участвовать в ней, тема их разговора невольно привлекла мое внимание, и через какое-то время мне даже почти удалось выкинуть из головы то, что произошло между мной и Джен.

— …В «Нью Джорнал» писали, что первые таблички Оймаха начали появляться еще в семидесятых. Их находили по всей стране, но больше всего здесь, в Восточном городе, — говорил один из мужчин, бородатый широкоплечий блондин в красном свитере. Отчего-то он сразу показался мне смутно знакомым, словно я уже видела его раньше. Даже вспомнила его имя — Кори. — В то время они наделали много шума, потому что их связывали с тайными обществами и религиозными сектами. Вы же помните, что тогда творилось?

— Я помню, — подтвердила миловидная девушка в очках, сидевшая рядом со мной. От нее вкусно пахло цветочными духами и немного алкоголем, но никаких других запахов я не ощущала. Скорее всего, на этой вечеринке мы с Джен вообще были единственными бестиями, и, наверное, в моем текущем странном состоянии это было даже к лучшему. Меж тем сидящая рядом со мной девушка продолжила свою мысль: — Народ с ума сходил из-за Бешеного Билла и того, что он творил. Его же только в семьдесят восьмом наконец поймали, да?

— Бешеный Билл, да, — кивнул бородач, усмехнувшись. — Занятный был мужик.

Я тоже слышала о Бешеном Билле — он был одним из самых известных серийных убийц второй половины прошлого века, и его случай описывался во многих учебниках по психиатрии и криминалистике. Я не знала всех деталей его дела, только то, что он совершил семнадцать убийств, причем убивал и альф, и омег, и людей. На суде его адвокат заявил, что его клиент болен бешенством, а значит не контролирует свою ярость. Тогда это вызвало волну общественного негодования, ведь считалось, что болеющий бешенством альфа в принципе не способен соображать здраво и потому не смог бы так долго скрываться от правосудия. Я не помнила, чем в итоге все закончилось, но вроде бы его все же посадили на электрический стул несмотря на все попытки стороны защиты доказать, что подобный клинический случай требует всестороннего изучения, а никак не уничтожения.

— Семидесятые вообще были дурным десятилетием, — отмахнулся еще один из участников разговора. — Землетрясение в Японии, гражданская война на Ближнем Востоке, третья часть «Убийственной радости»…

— Не могу поверить, что ты поставил эту ерунду в один ряд с войной и землетрясением! — закатила глаза его спутница, пока тот, довольный ее реакцией, приглушенно смеялся и пытался увернуться от ее острого локтя.

— Они воскресили Соломенную голову, но взяли другого актера на его роль! Да даже сделка с демонами не могла так испортить его внешность! Лучший слэшер поколения, но третья часть это просто плевок в лицо всем фанатам!

Они принялись оживленно обсуждать провал знаменитой хоррор-трилогии, и девушка в очках, досадуя, что тема разговора сменилась так резко, снова повернулась к бородачу:

— Кори, ты говорил про таблички, помнишь?

— Странно, что об этом вообще еще кто-то помнит, — хмыкнул он. — Я-то надеялся, моя будущая статья вызовет у общественности больше интереса.