Альфа ищет пару

— Да, — Зубастный наклонился ко мне, а из его рта пахнуло гнилью. — Ты имеешь что-то против? Желаешь сама озвучить алиби?

Эта была самая длинная фраза, которую я услышала от него за сегодняшний день. И как по мне, так уж лучше бы он и дальше односложно отвечал на вопросы!

Дальше я работала, загородившись моральной стеной от всех и вся. Иначе ничего бы не вышло. Я забыла и про своих коллег по заданию, и про аккомпанемент, сосредоточившись на деле. В какой-то момент даже испытала азарт и удовольствие, когда поняла, что все идет без сучка, без задоринки. И уже вскоре смогла с чистой совестью сообщить, что закончила.

— И наша дама на записи тоже, — Черный выключил плеер, подошел к компьютеру и потребовал: — Освобождай!

Как я поняла, он чистил за мной, хоть этого и не требовалось. Сделал откат системы на пару часов назад и довольно откинулся на спинку стула. Тот без предупреждения развалился под ним, и, признаться, я получила незабываемое удовольствия, смотря на выражение его лица. Настроение поползло вверх.

— Все-таки ты сломал ему мебель! Ай-яй-яй, — у меня притупилось чувство страха после нескольких часов в компании таких «симпатяг».

Черный встал, отряхивая приличный слой грязи, так как хозяин явно не озадачивался насчет уборки, а на полу можно было смело выращивать картошку. С нехорошей ухмылкой взглянул на меня и произнес:

— Ему уже должно быть все равно, — он посмотрел на наручные часы и кивнул. — Точно, через минут десять ему будет не до нас.

Я вспомнила пакетик, который он передал хозяину комнаты, заглянула в глаза, из которых на меня смотрела сама смерть и благоразумно промолчала. Я попала в дурную компанию, грязла все глубже и задавалась вопросом: как же теперь выкарабкаться из этой ямы целой и невредимой?

Обратно мы возвращались совсем другим путем, петляли по улицам, проходили по кварталам, садились на маршрутки. А когда добрались до машины, я рухнула на сиденье с таким облегчением, будто бы все мои проблемы разом решились. Но это была минутная радость: вскоре мышцы перестали ныть, а я так и осталась со своим настоящим в клане Бродячих.

Жук встретил меня с распростертыми объятиями — его поверенные давно доложили ему об успешном переводе. Теперь им осталось провести деньги через несколько счетов, отмыть и пополнить казну клана. Глава был доволен до жути. Да-да, именно так, и от его расчетливого взгляда мне стало именно жутко. Потому что я отчетливо разглядела в глазах цифры, а его мозг явно рассчитывал выгоду, которую он сможет извлечь за мой счет.

Он горячо попрощался со мной, когда Черный сделал ему знак рукой. Что именно он обозначал, я не поняла, но согласилась без слов покинуть их общество. А в коридоре меня уже ждала Нина.

— Ну что, получилось? — она схватила меня за руку, не давая пройти мимо. Я понимала, что мне не за что на нее обижаться, но все равно было обидно, что она меня не только не понимала, но и активно осуждала мои решения. Да, сейчас я все делала по велению их палочки… Но что будет, если я встану поперек горла? Защитит ли меня тогда тетя?

Вряд ли! Я знала ответ на вопрос. И, в принципе, не имела права требовать от нее чего бы то ни было. Она столько лет уже варилась в клане Бродячих, что думала, как они. Я же — иначе, и оттого чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Они были пираньями, я же обычной рыбкой. На них редко кому приходило в голову открывать охоту. На меня же были нацелены все гарпуны…

— Получилось, — нехотя ответила я. — Я устала, хочу поспать, — немного помедлила, а потом спросила: — Рядом с тобой есть свободное место?

— Нет, — она расстроено опустила плечи, всматриваясь в мое лицо. — Но в соседней комнате было.

— Вот и отлично! — не скрывая радости, я отправилась на боковую. И пусть она расценивает мои эмоции, как считает нужным. Сейчас я поняла, что окончательно запуталась в своем настоящем. У меня не было сил на показные улыбки, я хотела просто закрыть глаза и хоть на минуту представить, что у меня в жизни все хорошо, как прежде.

Я сняла с себя чужие вещи, легла в чужую кровать, расстелив прохладное постельное белье. Нак рылась пыльным пледом и остро почувствовала тоску по родному дому, по своей семье, близким. Закрыла глаза, стараясь представить родных, но вместо этого перед мысленным взором предстал он — Станислав Суворов. Он хмуро смотрел на меня своими голубыми глазами, а потом меня бросило в жар, так как картинка сменилась на сцену за гобеленом.

Поцелуи в этот раз были еще откровенней, а прикосновения — смелее. Мои косточки плавились, я находилась словно между сном и явью, между вымыслом сознания и тем, что происходило тогда в реальности. Воспоминания смешались со сновидениями, и я проснулась с такой щемящей тоской в сердце, что в пору было завыть на луну, словно волчице…