Альфа-один

Честно говоря, не будь в собственноручно составленной программе еще полутора десятков не менее интересных мест, я бы задержался у этой реки до вечера. Поднялся бы вверх по течению, где, по утверждениям виртуального гида, попадалось непуганое зверье, отснял бы небольшой голофильм или просто повалялся бы на берегу. Увы, пара-тройка дней, выделенных нам на отдых, были не бесконечными, поэтому, налюбовавшись ею, я поволок Альку к телепорту и через некоторое время оказался на смотровой площадке Рифа Голубой Бездны.

Карстовая воронка диаметром семьсот с лишним метров и глубиной без малого в километр, окруженная полосой сравнительно неглубокого моря и незамкнутой дугой суши, мне не понравилась. Скорее всего, потому, что сразу же вызвала ассоциации с практикой после третьего курса, во время которой мое отделение провело два месяца приблизительно на таком же острове.

Нет, разумом я понимал, что тут, в Ллеваррене, нет ни ядовитых медуз, ни штормов, во время которых волны перекатываются через низкий остров так, будто его не существует, ни иссушающих ветров, заставляющих чувствовать себя не в центре океана, а в пустыне, но что-то внутри меня толкало назад, к телепорту. И заставляло вспоминать ощущение постоянного голода, тошнотворный вкус сырой рыбы и страх от первой встречи с акулой.

А вот Скалистое море – древнейшие песчаные дюны, за «сотни миллионов лет» своего существования превратившиеся в скалы, покрытые причудливыми узорами, – вызвали такие же ощущения, только другой полярности: я вспомнил тренировки по выживанию в пустыне, горячечный шепот напарницы, умудрявшейся разжигать во мне желание даже после многочасового перехода по песчаным барханам, и невольно настроился на романтический лад. Увы, ненадолго – как только в памяти всплыли подробности расставания с Валентиной Крашенинниковой, как желание пройтись по алым каменным волнам куда глаза глядят вдруг пропало и снова отправило меня к телепорту…

Часов через двенадцать мотания по Ллеваррену мозг настоятельно потребовал отдыха. Кинув прощальный взгляд на лавовые озера Преддверия Ада, освещающие вечную тьму бездонных пещер, я волевым решением прервал экскурсию и, подхватив Альку на руки, двинулся к телепорту.

Как оказалось, отставать от группы в этой части виртуального мира не рекомендовалось, так как у многочисленных ниш подземных переходов были хозяева. Которых не волновало, что мы не собираемся нигде уединяться: по их мнению, за амортизацию мест, созданных для романтических встреч, требовалось платить. Причем не по четкому тарифу, а столько, сколько хотелось представителям этих самых «хозяев». Кроме этого, иногда они пребывали не в лучшем настроении и срывали свою злость на злобных неплательщиках и тех, кто составлял им компанию. В общем, на таких, как мы с Алькой.

Судя по тону обращения, троица инвизеров, пытавшаяся нас потрясти, была конкретно не в духе. Поэтому потребовала все имеющиеся у нас свитки телепортов, всю алхимию, все наличные и «что-нибудь из шмотья».

Демонстрация названия клана их не отпугнула: мазнув взглядами по слову «Phantoms», тот, который вышел из инвиза при нашем приближении, настоятельно посоветовал поторопиться, так как «время – деньги».

Название его клана – «Повязанные Кровью» – мне ни о чем не говорило. Поэтому я последовал его совету: прыгнул за спину и, не мудрствуя лукаво, развернул ему голову на сто восемьдесят градусов. Потом переместился к Убийце, вскрывшемуся за Алькой и только-только начавшему выхватывать из ножен кинжалы, выбил из-под него нижние конечности, а потом достал второго сина, с силой вбивающего клинки в то место, где за мгновение до этого была шея моей сестрички.

– Это не «Несущие Смерть» и не «No Limits», – уходя от атаки четвертого «Повязанного», буркнула Алька. – Значит, если мы не будем особо хамить, то нас не пожурят…

После чего легонечко шлепнула несостоявшегося обидчика по лбу и отправила беднягу в сон.

Следующие двадцать пять секунд я честно изображал Монаха: работал стандартными боевыми умениями то по одному, то по второму сину, постепенно просаживал их жизни в красную зону и старательно демонстрировал, что смерть их друга – фатальная случайность. Увы, никто этого не оценил: первая моя жертва только материлась, а вторая еще иногда и вскрикивала – видимо, играла с каким-то процентом чувствительности.

Первым на перерождение я отправил матерщинника. Минутой позже – крикуна. А соню оставил Альке. Для тренировки.

Процесс забивания «бардом» Убийцы доставил мне несказанное удовольствие: сестричка, освоившаяся с новой пластикой, металась вокруг дамагера, деморализованного потерей трех друзей, и, без особого труда уходя от атак, изредка кидала в него Шар Предвечного Огня.

Урон, наносимый этим нюком, сносил сравнительно немного, поэтому бой закончился минут через пять. После чего моя сестрица сокрушенно вздохнула:

– Облом…

– Что такое?

– Не под того я кошу! Совсем! – злобно пнув ногой кучку лута, буркнула она. – Изображай я гипно, кинула бы на этого придурка Дезориентацию с Обессиливающими Шагами, и он бы сдох раза в четыре быстрее…