Альфа-заключенный

— Полагаю, я должен поблагодарить тебя, — начинает он, и ее брови поднимаются. — За просьбу встретиться здесь. Это первый раз, когда я сижу в относительно удобном месте за долгое время.

От него не укрылось, как она нахмурилась, когда записала несколько слов в блокнот. — Что ж, я рада, что смогла помочь тебе с комфортом.

В ее голосе совсем нет радости. На самом деле, невозможно не заметить огонь в ее глазах, когда она снова смотрит на него.

— Я рад, что смог также помочь тебе с твоим комфортом, — мурлычет он, и ее запах смешивается с ее гневом.

Он вкусный. Он темнее, как горько-сладкий шоколад.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — ровным голосом произносит она, и он усмехается.

— О, милая, неужели мы оба собираемся лгать друг другу? Я думал, мы неплохо поладили прошлой ночью.

Он не упускает из виду, как она ерзает на своем сиденье. — Эрик, я здесь, чтобы поговорить о…

— Не лги мне, мисс Уинтерс, — мурлычет он. — И я не буду тебе лгать.

Она откладывает ручку и вздыхает, отрываясь от своих записей. — Хорошо, — тихо говорит она. — Но я скажу, что прошлая ночь была ошибкой, и я никогда больше этого не сделаю. Я могу потерять работу. Я заслуживаю того, чтобы потерять работу.

Он молчит, и она продолжает.

— Но два дня назад вы спросили меня, почему я здесь. Изначально я пришла сюда работать с Бета-версиями. Я изучаю классовые различия между Альфами, Бетами, Омегами и их жизненный опыт. Обычно я работаю с молодежью. Это было мое первое задание в таком месте, как Грин Вудс.

Интересно.

— Так почему я? — недоверчиво спрашивает он. — Если вы работали с детьми, зачем назначать себя к заключенным Альфа?

Она отводит взгляд и вздыхает. — Это был несчастный случай, — тихо говорит она. — Произошло недопонимание, и в итоге меня назначили к вам.

На мгновение воцаряется тишина, пока она смотрит в свои записи, отказываясь встречаться с ним взглядом.

— Ты могла бы уйти, — подталкивает он. — Ты могла бы уйти сейчас.

Но он знает, что она не может уйти.

Он позаботился об этом.

Она цокает языком и качает головой. — Мне не нравится заводить привычку все бросать. Мы уже зашли так далеко. Почему бы не пройти весь путь до конца?

Она осознает свою формулировку и краснеет. Это заставляет его рассмеяться, и она откашливается.

— Но у меня действительно есть к вам вопросы, которые я должна была задать вам в первый день, когда я была здесь, — продолжает она. — И я должна извиниться перед вами за свою реакцию. Это было неуместно.

— Есть способы извиниться получше, милая, — мурлычет он, и румянец заливает ее лицо. — Но я полагаю, что пока все в порядке.

Она закатывает глаза, и он приходит в восторг, когда она продолжает. — У меня есть вопросы, если ты готов на них ответить. Если нет, я могу просто уйти на день, и мы попробуем еще раз завтра.

К черту это.

Он запоет, как канарейка, и расскажет ей все порочные мысли, которые когда-либо приходили ему в голову, если сможет вдохнуть ее аромат еще хоть минуту.

— Хорошо. — Он соглашается. — Дерзай.

— Ты думаешь, здесь к тебе относятся по-другому как к Альфе?

Она не может быть серьезной. Вопрос нелепый. Он почти насмехается над ней, но видит серьезность в ее глазах и стремление узнать все, что она может.

И какой бы невозможной она ни была, она также привлекательна.

— Конечно. Здесь даже нет вопроса, — невозмутимо отвечает он. Она кивает, делая несколько пометок.

— Можете ли вы привести несколько примеров?

В нем вспыхивает гнев, и ему хочется кричать.

Ну, во-первых, я полностью одержим Омегой, которая сидит напротив меня в комнате.

— Меня накачивают подавляющими средствами против моей воли.

Она перестает писать, и на ее лице появляется растерянное выражение. — Что ты имеешь в виду?

— Ну, милая, — говорит он, откидываясь на спинку дивана и раскидывая руки по его спинке. — Каждое утро твой приятель-врач пичкает меня подавителем военного класса. О котором я никогда не просил.

Он практически видит, как у нее в голове крутятся колесики. На ее лице ужас, когда она осознает, насколько неэтичен этот поступок. Подавляющие средства всегда принимаются добровольно, даже если большинство Альф и Омег предпочитают их принимать. Но навязывать их кому-либо бесчеловечно.

Но она умная девушка, она не заглатывает наживку и не расспрашивает его. Вместо этого она сдерживает свои эмоции, надевая ту же профессиональную маску, что и раньше.

— Есть еще какие-нибудь отличия?

Ее аромат танцует вокруг него, обращаясь к его внутреннему Альфе, и он улыбается ей. — Я не хочу их принимать. Они делают меня немного… не в себе. Заставь меня кое-что видеть. Заставляют меня делать то, чего не хочу.

Он играет с ней, и это работает. Это прекрасное дуновение ее страха напрямую воздействует на его член. И Боже, как же ему нравится играть с ней в эту игру.

Слишком весело мучить ее словами.

Она прочищает горло. — Доктор знает об этом?

Но он закатывает рукав, игнорируя ее вопрос. — Видишь это?