Альфа-заключенный

— Да. Может быть, он меняется, — задумчиво говорит он. — В любом случае, я бы с удовольствием познакомил вас на следующей неделе с Бета-заключенным. Я думаю, вы двое будете хорошо работать вместе.

Да, что угодно, лишь бы отвлечься, в отчаянии думает она. Ей нужно все, что угодно, лишь бы уберечь Эрика от ее предательского сердца Омеги.

ЭЛЛИ

Она проводит субботу, пытаясь выкинуть Эрика из головы.

Или, по крайней мере, она пытается.

Она намеренно еще раз просматривает фотографии с места преступления, держа их открытыми на экране своего ноутбука и запечатлевая в памяти его жестокость.

Когда это не срабатывает, она проводит дополнительные исследования о нем. Его чистый капитал астрономичен, сумма настолько велика, что он мог бы купить Грин Вудс, если бы захотел.

Она снова смотрит на его фотографию, пытаясь понять человека, который уговорил бы заключенного свести счеты с жизнью, но при этом сдался, потому что на его месте в тюрьму сел бы невиновный человек.

Затем она смотрит на его сестру.

Кассандра Харт была на десять лет моложе его и умерла в двадцать лет.

Возраст Джульетты.

Образы ее собственной сестры вспыхивают в ее голове, и она смаргивает слезы. Если она будет думать о ней слишком долго, то утонет в море вины.

Несмотря ни на что, ее сердце болит за Эрика, когда она читает о его сестре.

Она находит фотографию, на которой они вместе на мероприятии, его рука небрежно обнимает ее за плечи. Он беззаботный и радостный. Его темные глаза мягки, без следа злобы.

Конечно, кибер-преследование его не помогает ее ситуации.

Ей нужно расслабиться и удвоить дозу подавляющих средств.

Словно по команде, ее сотрясает сильная судорога.

— Черт, — шипит она, хватаясь за живот и сворачиваясь пополам на кровати. Поток влаги пропитывает ее нижнее белье, когда она, прихрамывая, идет в ванную, чтобы умыться.

У нее больше года не было течки из-за ее подавляющих препаратов. Она надеялась, что импровизированное гнездышко и пятно были вызваны ее влечением к Эрику и ничем больше.

Но ее воспаленная кожа и болезненные соски говорят об обратном.

Это плохо.

Очень плохо.

Еще одна судорога пронзает ее матку.

— О Боже, — выдыхает она, снимая с себя одежду и ковыляя обратно к кровати. Обнаженная, под простынями, она заворачивается в одеяла и желает, чтобы ее тело расслабилось.

Но этого не произойдет. Ее предательский разум снова заполняется мыслями о нем, и о том, как отчаянно она хочет, чтобы к ней прикоснулись и полюбили.

На самом деле, это жалко, если она об этом подумает. Но сколько бы она ни стыдилась себя, ее тело не взывает к нему.

Ее телефон жужжит, и снова звонок с неизвестного номера.

Сейчас работаешь с другими людьми? Я не уверен, что позволю этому случиться. Я хочу тебя только для себя, детка.

Она прикусывает губу и стонет, ерзая под одеялом.

— Пожалуйста, действуйте, пожалуйста, — умоляет она подавляющие, надеясь, что они каким-то образом прислушаются к ней.

Она не открывает глаз, натягивает одеяло до груди и в конце концов задремывает.

* * *

Она знает эту дорогу.

Мама пошла из больницы черным ходом, пытаясь быстрее доставить их домой.

— Все будет хорошо, Элли, — говорит Джульетта с переднего пассажирского сиденья. — Они отправили тебя домой с тоннами обезболивающих. В любом случае, первая Течка всегда самая страшная.

Она может ответить только стоном, частично из-за судорог, а частично из-за того, что никогда не хотела обсуждать течку со своей сестрой.

Они приближаются к тихой дороге с двумя узкими полосами движения. Вдалеке приближается автомобиль, едущий в противоположную сторону.

Это красный грузовик.

— Мама, остановись! — Она пытается закричать, но ее губы остаются сомкнутыми, вырывается только приглушенный звук.

Грузовик подъезжает ближе.

Она пытается запомнить номер машины, но цифры и буквы расплываются.

— ПРИТОРМОЗИ!

Она мечется на заднем сиденье, умоляя их выслушать ее, и разве они не видят, как грузовик виляет…

БУМ.

Она просыпается, задыхаясь и дрожа, холодный воздух обжигает горло.