Альфагенез

— Наводишь и тянешь на себя курок, — прошептал он.

— Считаю до трех, — прошептала она в ответ.

Он кивнул.

В конце коридора были люди. Люди, которых ей надо было убить. «Мы или они», — пронеслось в голове. Убить или быть убитыми.

Карина сделала глубокий вдох, шагнула в коридор и нажала на курок. Оружие затрещало как гром. Пули пропороли четыре отдаленные тени. Она думала, что там будет море крови, но нет. Они только дернулись и с криками ушли вниз. На другом длинном дыхании она загнала пули в тела и пошла. Рядом с нею двигался Лукас.

Это была проверка, поняла она. Ему надо было знать, мог ли он положиться на нее. Ну, мог. Она бы всех поубивала, только чтобы добраться до Эмили.

— Что случилось с пропусканием «на счет три»?

— Их было там четверо, — сказала она. Фильмы и книги говорили ей, что теперь ее должно вырвать, но она не чувствовала тошноту. У нее во рту пересохло. Вероятно, она поразит ее позже, но сейчас имела значение только Эмили: — Я решила убрать две дополнительные секунды.

* * *

Карина следовала за Лукасом по темным проходам настолько быстро, насколько могла. Она выжимала все, что имелось в ее истощенном теле. Теперь, когда пронеслась первая вспышка адреналина, пришла усталость. Она не шла, а волочилась вперед, стреляла, когда стрелял Лукас, останавливалась, когда останавливался он. Только каждый последующий шаг имел значение, и она, скрипя зубами, справлялась вновь и вновь.

Так они добрались до небольшой двери. Лукас вбил код в замок, дверь с треском открылась и они прошли на бетонную площадку. Лукас что-то ввел в кодовый замок, и светящийся квадратик в его углу покраснел.

— Отдыхаем, — сказал он. — Две минуты.

Карина опустилась вниз на бетон, а он растянулся рядом с ней. Жесткий пол был похожим на небеса.

— Почему ты помогаешь мне?

Его голос был тихим рычанием:

— Потому что ты нравишься мне. И твоя маленькая девочка.

Она закрыла глаза, ощущая под щекой холодный бетон. Это было не так. Лукас заглаживал свои прошлые грехи, но все это было не то, также. Она знала правильный ответ. Она могла прочитать его на измученном лице. Он хотел спасти ее, потому что очень желал, чтобы она перестала вздрагивать, когда смотрела на него.

— Спасибо, — сказала она ему. — Спасибо за помощь.

— Пора вставать, — сказал он и поднялся.

Она вскрикнула, когда он потянул ее с пола, и последовала за ним вниз по ступенькам. Странное ощущение охватило ее, словно некий родник, который был зажат внутри нее, теперь просился на выход. Она споткнулась, и это ощущение исчезло.

Один этаж. Площадка. Они были на полпути к следующему пролету ступенек, когда внизу распахнулась дверь.

Какое-то ледяное присутствие сжало ее сознание жесткими тисками. Оно отключало ее, заманивая в ловушку. Она не могла двинуться, не могла говорить. Время медленно ползло.

Дверь продолжала открываться, все шире и шире. Она видела, что находится за ней; видела вооруженных людей, которые высыпались на площадку. Она знала, что нужно стрелять. Но вместо этого просто стояла тут, отсоединенная от своего тела.

А затем Лукас толкнул ее вниз и забрызгал площадку пулями.

То самое присутствие захватило ее сознание и сжало. Она не могла даже закричать.

Оранжевые искры вспыхнули на автомате Лукаса. Он сдох.

Через тела на площадку повалило еще больше людей. Лукас прыгнул на нападающих. Сокрушительным ударом он снес одного со своего пути, как орех раскалывая череп мужчины о бетон. Мужчина сполз вниз, оставляя ярко-красное пятно на стене. Лукас разорвал рукой горло женщины, отправляя ударом другого мужчину вниз по ступенькам, и вздрогнул, когда рявкнул пистолет. Красная струя выстрелила из бока Лукаса. Он сделал выпад вперед, сломал стрелка как прутик и нырнул в дверной проем.

Звуки постепенно исчезли. Теперь Карина была полностью отключена от своего тела. Работало только ее зрение.

Из-за двери появился Лукас, весь в крови, с бешенными глазами. Должно быть, он выдернул Карину, поскольку изменился ее кругозор, который внезапно оказался прямо над ней. Лукас рявкнул что-то, злое. Мир затрясло. Он нырнул вниз. Его губы замкнулись на ее губах. Она ничего не чувствовала. Он отдернулся вверх и закачался взад-вперед, продолжая кричать.

«Генри, — прочитала она крик его губ, — Генри».

Он поцеловал ее опять и закачался, его лицо дергалось вверх и вниз. Его руки давили ее грудь. Она видела мышцы его согнутых рук, но ничего не чувствовала. Красное пятно на его толстовке расширялось. Он делал искусственное дыхание? Она умирала?

«Генри», — повторился неслышный крик.

Лед треснул. Она услышала отдаленный женский крик, где-то невозможно далеко. Карину наводнило теплом. Что-то протолкнулось в ее сознание, и она увидела сияющий свет, яркий и великолепный.

«Сейчас она уйдет, — раздался голос Генри в ее сознании. — Она не будет тебя опять беспокоить. Ты свободна. Дыши, Карина. Дыши».