Алфавита. Книга соответствий

И надо сказать, много раз я, добиваясь его одобрения, переделывал написанное совершенно до неузнаваемости. Однажды, например, из трех четверостиший мне пришлось сделать четырнадцать. Только тогда он согласился: да, мол, вот это уже для дураков!

— Вот так и пиши! — поощрял он меня. — Пиши для дураков!

Собственно говоря, так я с тех пор и делаю.

Партия

Как известно, в Советском Союзе была только одна партия -

Коммунистическая. Она писалась с большой буквы.

Другие партии писались с маленькой и представляли собой административно-хозяйственные подразделения различных геологических, геофизических, геодезических, географических, топографических, метеорологических, фольклористических и прочих экспедиций.

Для того чтобы наглядней показать разницу между Коммунистической партией Советского Союза и просто партией, приведем антикварный анекдот.

Чукча встречает в тундре изможденного, обмороженного, бородатого человека с геологическим молотком в руках, в полевом обмундировании и полевой (см. Поле) сумкой на боку.

— Как к поселку выйти? — обессиленно спрашивает человек, опираясь о рукоять молотка.

— А ты, однако, кто? — спрашивает хитрый чукча.

— Я — начальник партии.

Чукча без раздумий вскидывает карабин и валит незнакомца точным выстрелом в голову.

— Чукча, однако, знает, кто у нас начальник Партии!.. — хмуро бормочет он, закидывая карабин за спину.

Единство и неделимость подтверждались также другим анекдотом.

Расслабленный старческим маразмом генсек Л. И. Брежнев с трудом гладит по голове стоящую перед ним внучку.

— Машенька, — говорит он заплетающимся языком, — кем ты станешь, когда вырастешь?

— Генеральным секретарем, дедушка! — звонко отвечает внучка.

Брежнев отдергивает руку и грозит пальцем:

— Что ты, Маша! Генеральный секретарь у нас только один!

Пассажиры

В детстве я видел, как водитель защемил дверью выходящего пассажира-безбилетника. Это был старый хороший автобус Львовского автобусного завода. И двери у него были быстрые, не то что у теперешних. Заяц сунул голову на выход, а ловкач шофер его и защеми.

Хлясь! — двери сжали шею безбилетника, и готово. Ни туда ни сюда.

Водитель взял микрофон и, напрочь забыв о маршруте (задело его, видать, за живое), долго читал нам, законопослушным, но оробевшим пассажирам, лекцию о пользе личной честности и благе общественной пользы. Не знаю, слышал ли его безбилетник, — голова-то с ушами у него была на улице.

…А то еще рядом с пожилой пассажиркой в очках сидит забулдыга в болоньевой куртке настолько пронзительно синего цвета, что при взгляде на нее сводит челюсти. Автобус трясет. Женщина читает письмо, шевелит губами, щурится, с трудом разбирая неровный почерк.

Я стою за их спинами и тоже читаю письмо. Мне это делать удобнее, чем забулдыге, который косит глазом сбоку.

Привожу текст с полным сохранением авторской орфографии и пунктуации:

«24 1 79 г.

Привет из Целинограда!

Здравствуйте Инна, Саша, бабушка и Леночка!

С приветом я. Письмо ваше я получил, за что огромное спасибо. Ну несколько слов о себе. У меня так идет все нормально, только что не куда не выйдешь. Все под охраной. Работаю электриком не на улице а в промзоне. Только очень скучно. Домой ему не писал и не буду. Я это запомню на всю жизнь, да у меня сейчас и нет дома и мне нечего не нужно от него, все равно мать уже не вернешь. Только пишу братишке.

Очень охота вас увидеть. Ну ничего в ноябре выйду, потом приеду в отпуск. Бабуля у тебя наверное уже неважное здоровье, но в этом году все равно увидимся, а то я очень скучаю. Бабуля сколько тебе хоть лет, а то я не знаю, ты наверное старенькая, старенькая стала. Ну больше не расстраивайся все будет нормально…»

Женщина утирает слезу и переворачивает листок, чтобы продолжить свое нелегкое чтение.

Пассажир-забулдыга вслед за ней тоже шевелит губами и морщится.

Вдруг протягивает руку, тычет корявым пальцем в лист и произносит недовольно:

— Я вот этого слова не понял!..

Паук

Меня пригласили в одну компанию, где был эстонец из Таллина, длинноволосый худощавый человек в темных очках, художник (см.).

Он плохо говорил по-русски и часто переспрашивал, что значит то или иное слово, а мы хором ему растолковывали.

Кто-то произнес слово «паук», и эстонец, по обыкновению, спросил с характерным акцентом:

— Что есть паук?