Альфеус Хаятт Веррилл. Повести и рассказы

– Ты проверил их достаточно, они мне подошли и даже больше, – вставил я. – Я приму очки лишь только ты скажешь. На самом деле, с этого момента я буду верить всему, что ты скажешь о своем открытии, изобретении, черной магии или чем бы это ни было. Если ты говоришь, что можешь сделать всю вселенную невидимой, я не буду с тобой спорить. Но позволь мне сказать, что тебе повезло, что ты не живешь столетие назад или около того. Тебя бы сожгли как ведьму.

– Ты забываешь, что сжечь невидимое существо было бы непростым делом, – напомнил он мне. – И только подумай, как испугались бы эти охотники на ведьм, если бы их огонь и костер внезапно исчезли бы у них на глазах.

– И я держу пари, что многие люди пожелают, чтобы тебя не казнили до того, как ты сделал свое дьявольское открытие, – сказал я ему.

– Ни капельки не пожалеют об этом! – заявил он. – Мир будет приветствовать это и назовет меня величайшим изобретателем и величайшим благодетелем человечества.

– Послушай, – воскликнул я, и все мои старые страхи снова овладели мной, – Неужели ты не прислушиваешься к разуму и здравому смыслу? Ты настолько увлечен своим успехом, что даже не задумываешься о последствиях, когда ты расскажешь миру о своем изобретении. Нет, не перебивай меня, я беспокоился об этом с тех пор, как был здесь в последний раз, и я собираюсь обсудить это с тобой здесь и сейчас. Я признаю, что тебе это удалось лучше, чем я ожидал или надеялся, потому что, если бы тебе не удалось сделать невидимыми неорганические вещества, твое изобретение, возможно, не было бы таким опасным. Как бы то ни было, возможности уничтожения жизни, собственности, общества и человечества слишком огромны, чтобы даже думать. Разве ты не понимаете, что будет, если мошенники завладеют им? Разве ты не понимаешь, что произойдет, если оно попадет в руки большевиков, революционеров или правительств? Боже, ты перевернешь мир, уничтожишь цивилизацию, посеешь невыразимое горе, страдания и ужас.

– Чушь собачья! – воскликнул Лемюэль. – Если бы все и каждый были невидимыми, статус мира остался бы неизменным. Как преступник смог бы напасть на невидимую жертву? Вместо того, чтобы способствовать преступности, это сдерживало бы преступность. Вместо того чтобы вызывать войны и разрушения, это предотвратило бы подобные вещи. Как армия может сражаться с невидимым врагом? Как может флот атаковать невидимые корабли? А невидимые полицейские и служители закона и порядка могли бы гораздо легче задерживать преступников. Кроме того, ты забываешь о моих очках. Если бы публика или какая-либо часть публики обладали ими, ничто не было бы невидимым для тех, кто их носит.

– Идиотские рассуждения, – заявил я. – Предположим, кто-то украл или узнал твой секрет? Предположим, что им завладел агент враждебной нации? Или предположим, что какая-то банда преступников добралась до изобретения тем или иным путем? Насколько вероятно, что они расскажут миру об очках, которые противодействуют невидимости? Нет, каждый момент, пока у тебя есть аппарат для выполнения твоего дьявольского трюка, ты угрожаешь своим собратьям и цивилизации уничтожением. Если ты хочешь принести пользу миру, уничтожь все расчеты, каждую деталь оборудования, все следы того, что ты сделал, и никогда не разглашай ни слова об этом.

– Ты старое пугало, – сказал Лемюэль, хотя я заметил, что мои слова возымели действие. – И, – продолжил он, – я не собираюсь следовать твоему совету. Нет ни малейшей опасности, что мое открытие станет известно, если только ты или я не разгласим его, я не буду этого делать, по крайней мере, пока, и я знаю, что ты этого не сделаешь тоже. Более того, даже если бы это стало известно, никто не смог бы это повторить. Технология известна только мне.

– Все, что один человек сделал, другой может повторить, – напомнил я ему.

– Возможно, – признал он, – но продолжу свое заявление. Я могу признать, что некоторые вещи, о которых ты сказал, не лишены оснований. Вначале я ожидал, что обнародую свое изобретение, потому что его невозможно запатентовать. Любой мог бы присвоить патент и, воспользовавшись своими знаниями, может стать невидимым и, следовательно, недосягаемым для закона. Но я могу решить не сообщать о своем открытии всему миру. Все зависит от будущих экспериментов и тестов. И, если ты действительно думаешь так же, как говоришь, ты поможешь мне провести мои тесты. Если, по моему и твоему мнению, эти эксперименты докажут, что изобретение действительно представляет опасность для общества, то, уверяю тебя, оно никогда не будет открыто общественности. Но, с другой стороны, если ты, так же как и я, убедишься, что открытие принесет пользу, а не вред, я открою миру секрет.

– Хм, ну, я полагаю, это достаточно справедливо, – согласился я. – Но прежде чем я соглашусь, я хочу знать, что это за эксперименты, которые ты имеешь в виду.