Альфеус Хаятт Веррилл. Повести и рассказы

– Но я не мог спокойно отдыхать. Меня угнетала, преследовала смерть Андре, и еще больше преследовал страх, что какой-то невинный человек может быть обвинен в преступлении. Я со страхом и трепетом просматривал каждую газету, всегда ожидая увидеть свое имя, потому что был уверен, что кто-то, кто знал, что я имел дело с Андре, выйдет вперед и сообщит полиции, и я не мог понять, почему никто не опознал его. Я даже не осмелился пойти на шахты, и поэтому, когда дело утихло, и я понял, каким дураком я был… что ж, я вернулся, чтобы рассказать все, что знал, и встретиться лицом к лицу с правосудием. И вот я здесь.

– И я полагаю, что это скорее опровергает все ваши теории, да, доктор? – ухмыльнулся детектив. – Не очень похоже на преступление, которое вы вообразили.

Ученый, совершенно ошеломленный откровениями Хейдена и совершенно неожиданным, но простым решением загадки, сидел, уставившись, моргая сквозь очки.

Затем на его лице появилась улыбка.

– В некоторых отношениях да, – признал он. – Но я был прав в нескольких деталях. Человек, которого судьба убила тупым предметом, и удар не был преднамеренным. Более того, спутник убитого сбежал в Южную Америку, как я и предвидел, и, как я уже говорил, он вернулся и рассказал свою историю по собственной воле. Просто прочтите первые несколько абзацев моего отчета, Хейли.

Последний достал документ из ящика и разложил его перед собой.

– Вот оно, – объявил он. – Преступление не было преднамеренным, – прочитал он. – Смертельный удар был столь же неожиданным и непредвиденным для спутника покойного, как и для него самого. Не было никакого реального мотива для преступления – по крайней мере, достаточного, чтобы оправдать убийство. Страх перед тем, что произошло, заставил ответственную сторону искать убежища в бегстве – вероятно, в Латинской Америке. По всей вероятности, он был в море до того, как было обнаружено тело. По моему мнению, он вернется…

– Да, да, – воскликнул детектив. – Я думаю, мне придется взять назад кое-что из того, что я только что сказал. Похоже, вы попали в самую точку во многих отношениях. Но все равно в некоторых отношениях вам еще далеко до этого. Если вы получили свои идеи, рассуждая о психологии мужчин, как, черт возьми, вы так близко угадали, когда говорите, что спутник убитого был латиноамериканцем? Как вы все улаживаете? Меня поражает, как вы справились с этим, работая на основе латиноамериканского темперамента, когда все это время мистер Хейден был компаньоном парня.

Хейден, который с изумлением слушал, как детектив читал отчет, теперь заговорил.

– Доктор Тейн был прав, – объявил он. – Я сам начинаю верить во все эти психологические штучки. Видите ли, моя мать была чилийкой.

– Хорошо, пусть меня повесят! – воскликнул капитан Хейли.

– Итак, кто победил? – воскликнул доктор Тэйн. – Наука, сэр, – это точная вещь. Хотя иногда она может немного ошибаться, Хейли, в конечном итоге она всегда торжествует.

– Возможно, вы правы, – несколько неохотно признал детектив, убирая отчет ученого. – Но откуда взялись эти собачьи волосы и хромитовый песок?

Доктор Тейн фыркнул.

– Разве мистер Хейден не заявил, что собака перешла дорогу? – спросил он. – Без сомнения, она оставила на земле волосы, которые прилипли к руке убитого, когда он падал. А что касается золотоносного гравия, он потянулся за образцом в кармане, когда его выбросило из машины. Этот образец, сэр, был золотоносным или, другими словами, золотоносным гравием, и, несомненно, хромитовым. Он, без сомнения, был судорожно зажат в руке Мишон и впился в кожу, когда он ударился о землю.

– Думаю, сигары за мой счет, – усмехнулась Хейли.

1928 год